Мой район сносят – и вот почему мне это не нравится. Рассказывают жители Лошицы, Розочки и Кунцевщины

ЛОШИЦА 

История с «деревней ученых», расположенной в Лошице, началась в 2009 году, когда здесь первый раз собрались сносить дома. Тогда решение отменили, но в 2015 году история повторилась и снова приостановилась. В какой-то момент жителям разрешили благоустраивать дома и участки, многие так и сделали. Но в 2017 году жителям прислали повестки явиться в исполком со всеми документами на дома и просто поставили перед фактом сноса. Новый генплан предполагает строительство на месте домов дороги и высоток. 

Геннадий: «У них такая цель – продать, изъять, снова продать и снова изъять» 

– Сегодня у нас будет суд, на котором решается наша судьба. Но суд не может отменить решение исполкома. Мы пытаемся добиться того, чтобы в суде нам предъявили все документы – на основании чего нас сносят, для чего и почему. И чтобы они рассказали нам, какая будет компенсация. Мы готовы идти на компромисс – если нужна дорога, то хорошо, мы построим бетонный забор и насадим еще больше зелени, но останемся здесь. Мы хотим прийти к какому-то мирному соглашению. 

Была комиссия по обсуждению плана детального планирования, и мы подавали заявку, чтобы нас из инициативной группы включили в состав этой комиссии. Но нас не включили: сказали, что якобы мы опоздали со сроками, хотя никаких оповещений нигде не было. 

Обсуждение плана проходило очень бурно, и я не помню ни одного человека, который был бы за этот план, все были против. Мы принесли на комиссию обоснованные замечания по ПДП, подкрепленные двумя тысячами подписей и cсылками на нормативные акты. Они должны были нам на них ответить, но спустя две недели на сайте появился только краткий пересказ с отрицательными заключениями по всем нашим замечаниям. 

Нам кажется, что улучшение условий нуждающихся людей за счет ухудшения наших – это неправильная политика. Ведь это не мы пришли в город – это город нас захватил. Город тоже должен развиваться, мы не спорим, но, возможно, есть какие-то другие методы, например постройка в городах-спутниках Минска. 

И получается, что сейчас за наши налоги тут все снесут, а потом придет какой-то инвестор и построит здесь, возможно, то же самое. Ведь совсем не факт, что здесь будет построена школа или садик, если инвестору это будет невыгодно. А здесь, кстати, рядом река, и по нормативам тут нельзя строить высотные здания.

Конечно, в Лошице есть разные дома, некоторые совсем ветхие, даже без канализации. И люди, живущие там, были бы рады съехать в квартиру. Так я предлагал: возьмите, снесите эти дома и продайте людям, у которых есть деньги, так вы действительно улучшите условия. Мы тоже можем что-то отремонтировать, чтобы дома вписывались в общую инфраструктуру и чтобы все здесь было красиво. 

На это нам сказали: «Ну да, понастроят здесь дорогих дворцов, и мы потом никогда это не сможем снести». То есть у них такая цель – продать, потом изъять, снова продать и снова изъять. Такой постоянный процесс.

Валентина: «Вместо “культурной ценности” дома признали малоценной застройкой»

– Этот поселок был построен в 1957 году, когда сюда переехал и начал функционировать на базе Лошицкой усадьбы Институт картофелеводства и плодоовощеводства. Для сотрудников этого института и для ведущих специалистов была выстроена наша и соседняя улицы. Здесь жили именитые ученые и сейчас живут их потомки. 

Мы писали в Минкульт, чтобы они признали наш поселок культурной ценностью как часть истории белорусской науки. Но вместо этого наши дома признали малоценной усадебной застройкой. 

Сносить собираются порядка двадцати домов, только три дома почему-то оставляют, обосновывая это тем, что они очень дорогие и их невыгодно сносить. В одном из домов расположены офисы, причем строили их тогда, когда здесь запретили любую стройку. И таким образом создается социальная напряженность – почему люди могут остаться там, а здесь не могут? 

Люди возмущаются и, конечно, отстаивают то, что они построили собственными руками и во что вложили немало средств, сил и здоровья.

У жителей здесь уже опускаются руки, потому что, представьте, с 2009 года тянется это «снесут-не снесут». Но если в 2009 году на плане этот участок был обозначен как смешанная жилая постройка, которая предполагает разную этажность застройки и сохранение малоэтажных зданий, то в нынешнем плане с этой территории убрали такой статус, и теперь здесь предполагается многоквартирная плотная застройка. А нам предлагают или квартиру, или денежную компенсацию, которая на порядок меньше, чем на самом деле стоят наши дома.

Денис: «Свои приходят к тебе домой и отнимают его у тебя – нехорошо!»

– У нас здесь, конечно, как и везде, есть разные люди и разные дома – кто-то живет в землянке, где прописано пятьсот человек, и они хотят, чтобы их снесли и дали любую квартиру. А кто-то живет в отличных домах, построенных собственными руками, в которые вложена душа и средства. И, конечно, никуда не хочет уезжать. Как обычно, вне зависимости от дома взамен предлагают квартиры в панельных домах, на краю города. 

Здесь все понимают, что борьба со сносом – это борьба с ветряными мельницами. Никто тут не собирается затевать глобальную войну – «ежи» ставить, приковывать себя к домам. Но люди будут пытаться отстоять свое или пытаться начать хоть какой-то диалог. 

Потому что сейчас нам просто отвечают на все вопросы заученными фразами или вообще не отвечают. 

Мне кажется, что сейчас власти действуют по принципу «а давайте все уничтожим и, чтобы ничего не осталось, все в бетон закатаем». И причем все это происходит очень быстро, они готовы нас хоть завтра выселить. А когда свои же приходят к тебе домой и отнимают его у тебя – это как-то нехорошо.

РАЙОН РОЗОЧКИ 

Зинаида Михайловна: «Им сделали горячую воду – в квартирах шик!»

– А я за капитальный ремонт больше, чем за снос. В нашем доме никогда не делали капитального ремонта, а я живу здесь с 1971 года. Мы живем как в сарае, только что отопление есть и колонки. Но ремонт не обещают. 

Дома здесь крепкие, хорошие, строились в пятидесятые годы горьковским методом. Только вот канализацию здесь никогда не меняли, трубы старые, постоянно ломаются. А так наши дома в сто раз лучше, чем любые высотки. 

Конечно, если бы сделали капитальный ремонт, я до ста лет здесь бы жила. Но нам сказали, что двухэтажки для государства сейчас нецелесообразно ремонтировать.

Мне не жалко уезжать, я пенсионерка, мне разницы нет, где пенсию получать. Но район здесь тихий, хороший, к метро близко. А так могут ведь квартиру дать неизвестно где. Почти все люди, которые здесь живут, хотят остаться, никто не хочет уезжать. 

Если бы сделали ремонт – это сказка была бы. Вот соседний дом десять лет назад отремонтировали, так люди живут и радуются. Им убрали колонки, сделали горячую воду – в квартирах шик.

Собрание по поводу сноса было, но ничего там не решилось. И в исполком наши соседи ходили – их оттуда выгнали по какой-то причине. Не могу сказать, может, они там скандалили. А так больше ничего не происходило, только журналисты пару раз приходили. 

Но, понимаете, никто нас слушать не будет. А я думаю, что это преступление – сносить эти дома. Наши дома очень хорошие, просто нужен ремонт. Да и дешевле сделать капитальный ремонт, чем сносить здесь все. Но почему-то не хотят. 

ЧАСТНЫЙ СЕКТОР В КУНЦЕВЩИНЕ 

Анатолий: «Я уже дров на три года наготовил»

– Этот дом мы построили вместе с отцом, и живу я здесь с 1964 года. У нас тут как только узнали про снос – все сразу же поубегали в город, почти никого не осталось. А мне лучше, конечно, дома. У меня здесь огород – картошечка, помидорчики, лук. Воздух свежий. И я не знаю, как в этих многоэтажных домах спать – там же стук, шум, гам. 

Если бы была такая возможность, я бы здесь дожил. Мне, во-первых, тут никто не мешает, во-вторых, я уже дров наготовил на три года, и в-третьих, здесь все свое.

Но собраний у нас тут никаких не было, и жильцы сильно против не выступали. Возмущались только те, у кого дома были хорошие, им, конечно, уезжать не хотелось. Но это же государственная земля – ты против, не против, никто не послушает. 

Сносить – пусть сносят, но тут еще вопрос в том, чтобы правильно дали квартиры. Нам повезло, что за этот дом дали две трехкомнатные квартиры, но нас тут десять человек было прописано. 

А рядом женщина живет, у которой две квартиры в одном доме, но оформлены были как одна, вот и получили они взамен одну квартиру. И тут много кто так пострадал, потому что оформить не успел, и теперь нескольким семьям приходится делить одну трехкомнатную квартиру – это же хуже, чем в общежитии.