Пока на улице зима, в закрытых оранжереях ботанического сада тепло и зелено. CityDog.by побывал в тропическом царстве и узнал, как формируются коллекции и чем занимаются научные сотрудники.
Лимонарий
Наша экскурсия начинается с лимонария – оранжереи с цитрусовыми растениями. Ее заведующий Антон Алехна говорит, что в мае будет 39 лет, как он тут работает. В оранжерее тепло – куртки мы сразу снимаем, – приятно пахнет и чуть влажный воздух. Для ощущения весны не хватает только пения птиц.
Спрашиваем Антона Ивановича, зачем в Минске создавали оранжерею: «Ботанический сад – это научно-исследовательский институт. Наша задача – накопление, сохранение и адаптация растений. Иными словами, интродукция. Что это значит? В разных странах наши сотрудники собирают растения и, прежде чем акклиматизировать их в Беларуси, привозят в ботанический сад на испытания. Что-то выбраковывается, что-то используется в дальнейшей работе», – объясняет заведующий. Сейчас в ботаническом саду собрано более 10 тысяч растений со всего мира. У каждой коллекции – свой куратор. В ведении Антона Ивановича находятся плодовые субтропические растения: в лимонарии собрано больше 100 сортов лимонов, апельсинов, мандаринов и грейпфрутов. Часть видов была получена в ходе специальных экспедиций, часть – селекцией, еще часть – через обмен с Китаем и другими азиатскими странами.
Само слово «оранжерея» происходит от французского orange, то есть «апельсин». Антон Иванович говорит, что, как это ни странно, в Беларуси цитрусы начали выращивать раньше, чем картошку. Всё благодаря шляхте, которая любила побаловать себя экзотическими фруктами. Лимонарий, в котором находимся мы, был построен в 2002 году во время реконструкции ботанического сада. «Сегодня мы с уверенностью можем сказать, что в Беларуси в закрытом грунте можно выращивать некоторые сорта цитрусовых – и они будут рентабельными. Те же перцы и помидоры более теплолюбивы – им надо +23 градуса минимум. Лимонам зимой достаточно и двух градусов тепла или даже нуля – тогда они будут пребывать в состоянии покоя», – поясняет Антон Иванович. По словам научного сотрудника, когда-то у города даже были планы по промышленному выращиванию цитрусовых. В конце 2000-х мэр Минска Михаил Павлов планировал строительство специальных теплиц – но эта идея умерла вместе с главой города.
Оказалось, что в Беларуси есть собственные сорта цитрусовых. «В результате многолетней селекции получены и зарегистрированы пять сортов цитрусовых: один грейпфрут, одно помело и три сорта лимона», – сообщает Антон Иванович. Научный сотрудник сетует, что попробовать мы ничего не сможем, потому что на прошлой неделе сотрудники проводили специальную обработку растений. «Мы стараемся, чтобы плоды были экологически чистыми, но иногда нападают вредители – та же белокрылка или клещик. Потому перед пробуждением растений надо делать профилактику», – рассказывает заведующий. Цитрусовые «засыпают» в конце ноября, а цвести они начинают в конце февраля. У растений, как и у человека, есть период физиологического покоя: зимой они отдыхают, а весной, то есть «утром», просыпаются. Плодоносят все цитрусовые по-разному – один, два или три раза в год. Один из самых урожайных – сорт Мейера, он же «китайский карлик». Этот лимон плодоносит три раза в год, и в прошлом году с него сняли 297 плодов, каждый – до 100 граммов.
Интересуюсь: могут ли цитрусовые плодоносить в домашних условиях? Антон Иванович говорит, что могут, но далеко не все сорта. Для панельных домов подходят лимоны Пандероза, Эврика, Дженоа, а если дом деревянный или кирпичный, то сорт Мейера тоже будет нормально расти. Из мандаринов для квартир подходят Ковано-Васе, Сочинский и Уншиу.
Это самый кислый лимон – кантонский. Он выглядит как мандарин и даже разделяется на дольки, но в рот его взять невозможно.
В день нашего визита в лимонарии было около 18 градусов тепла. Если бы здесь были одни цитрусовые, то было бы градуса 2–3, но в оранжерее растет еще и кофе, банан и папайя. Карликовый банан отлично плодоносит – вязки у него килограммов по 10. Папайя и кофе не отстают. Правда, кофе постепенно вытесняет бамбук, который был привезен в советские времена с дачи Сталина в Сухуми.
Папайя.
«Я хочу издать красочную книгу о цитрусовых», – под конец разговора сообщает заведующий. Для этой книги Антон Иванович собирает исторические данные. Так мы узнали, что первые оранжереи в минском ботаническом саду представляли собой землянки, накрытые стеклом. Для обеспечения нужной температуры в них топили печки. До Второй мировой войны здесь была хорошая коллекция цитрусовых, около 50 сортов. «Во время войны многое было уничтожено, но в одном из номеров газеты “Советская Белоруссия” за 1945 год есть заметка про то, что в ботаническом саду зреют лимоны и апельсины», – рассказывает научный сотрудник.
Напоследок интересуемся, как попасть в лимонарий простым смертным. Ответ – никак, разве что весной тут проводят день открытых дверей. Лимонарий, как и другие фондовые коллекции ботанического сада, является карантинным объектом, потому для посещений он закрыт. Зато для всех желающих круглый год в ботаническом саду работает экспозиционная оранжерея.
Пальмарий, субтропики и тропики
После лимонария мы переходим в другие фондовые оранжереи. Минуем пальмарий – это выложенное кафелем помещение с высокими окнами и потолками, где растут пальмы и другие представители тропического леса. В тишине слышно, как с потолка капает конденсат – если постараться, то можно представить, что это слабенький дождь в джунглях.
Пальмарий.
Проходим дальше и знакомимся с Валентиной Чертович, кураторкой пальмария и двух тропических павильонов. «В семи фондовых оранжереях ботанического сада собрано более двух тысяч видов тропических и субтропических растений. Здесь обитают представители 160–170 ботанических семейств. Исторически сложилось, что мы чуть больше внимания уделяем тропикам, поскольку на территории СССР были свои субтропики», – рассказывает Валентина Николаевна.
Она тут же поясняет, что разделение на тропики и субтропики – довольно грубое, так как внутри каждой климатической зоны есть своя градация. Если все же попытаться обобщить, то в оранжереях представлены растения или умеренных тропиков, или теплых субтропиков. На вопрос о том, почему растения именно этих климатических зон так важны, Валентина Николаевна объясняет: «В тропиках сосредоточена основная масса растений на Земле, более 300 тысяч видов. Умеренная зона намного беднее – например, в Беларуси это около 1700 видов природной флоры».
Оранжерея, в которой мы находимся, 1960 года постройки. По всему периметру протянуты яркие лампы и трубы для орошения. «Обычно для растений лимитирующий фактор – это свет. Уровень инсоляции в Беларуси крайне низкий, у нас даже месяца солнечных дней в году не бывает, потому мы делаем ставку на температуру», – рассказывает сотрудница. В оранжереях в среднем от +18 до +25 градусов тепла. «В тропиках день и ночь одинаковой длительности. Для того чтобы наши растения нормально развивались, нам нужно давать по 12 часов досвечивания, – поясняет Валентина Николаевна. – Сейчас, зимой, света совсем мало, но, когда наступит весна, нам придется затемнять теплицы. Для наших избалованных растений первые солнечные лучи очень ядовиты, они производят ожоги».
Валентина Николаевна работает в ботаническом саду уже около 40 лет, потому может сравнить разные времена – интернет, конечно, все сильно упрощает. «В советские времена все знания добывались по крупицам. Вот мы получили растение в виде семечки или черенка и начинаем за ним наблюдать – в каких условиях ему лучше, в каких хуже. Растишь его и не знаешь, чего ждать. Вся литература была из мест произрастания вида, на английском, испанском или каком угодно языке, только не на русском», – вспоминает сотрудница.
Стрелиция.
Про каждое растение кураторка может рассказывать часами, потому время экскурсии лимитировано только нашей способностью воспринимать услышанное. Останавливаемся около стрелиции, или «райской птицы», как ее еще называют. Валентина Николаевна рассказывает, что в 70-е годы стрелиция только-только появилась в СССР, про нее никто еще толком ничего не знал. «Николай Смольский, бывший в те годы нашим директором, во время очередной командировки в Москву был потрясен тем, что все урны в городе были завалены стрелициями, – вспоминает Валентина Николаева. – Их добавляли в букеты к калам, королевам цветов того времени. Но стрелиции были за пределами той экзотики, которую народ воспринимал. Потому после покупки калы в букетах оставляли, а стрелиции выкидывали». Во время прогулки рассматриваем сотни растений: рододендроны, папоротники-эпифиты, атмосферики, суккуленты, кактусы и множество других названий, которые многие никогда и не слышали.
В оранжереях тихо, тепло и спокойно. Спрашиваем у Валентины Николаевны, много ли желающих работать в таком приятном месте. «Найти подходящего сотрудника сложно, потому что у человека должна быть склонность к ботанике, этим надо жить. Растения – живые существа, они все чувствуют. Даже мои домашние растения, когда я не уделяю им достаточно внимания, обижаются и начинают чахнуть», – улыбается научная сотрудница.
Орхидеи
Напоследок заглядываем с коротким визитом в оранжерею с орхидеями – она находится в некотором отдалении от основного комплекса. Это самая молодая коллекция ботанического сада, она была основана в 2004 году. Ее создательница и кураторка – Наталия Бурчик. Она проводит нас в небольшую оранжерею, разделенную на две части – холодную и теплую. Оригинальная конструкция помещения не предполагала такого деления, потому на зиму оно разбивается на два плотной пленкой. В холодной части находятся виды каттлеи, целогины и цимбидиумы – как поясняет сотрудница, это не комнатные растения, они растут преимущественно в оранжереях. «Теплая часть более разнообразная, – рассказывает Наталия. – Всего у нас собрано 276 видов».
По словам сотрудницы, коллекция орхидей – это гордость любого ботанического сада. «Тенденция такова, что площади, занятые тропическими лесами, активно вырубаются под посевы. Огромное количество растений исчезает и нигде, кроме как в ботанических садах, уже не существует», – поясняет кураторка.
Согласно конвенции СИТЕС, которая вступила в силу в 1975 году, орхидеи запрещено изымать из дикой природы и торговать ими. «Мы занимаемся только теми растениями, которые ранее попали в оранжереи. Согласно СИТЕС, происхождение орхидей должно быть подтверждено документами. Если их нет, то растение считается контрабандным», – рассказывает Наталия. Часть этой коллекции была привезена из Нидерландов, часть – культивирована на месте. Несколько диких растений были привезены в прошлом году из Вьетнама и Лаоса благодаря договору о сотрудничестве между правительствами этих стран и Беларусью и Россией.
Оказалось, что орхидеи растут и в дикой природе Беларуси. «У нас проходят экспедиции по местам их обитания. Всего в Беларуси около 38 видов», – рассказывает Наталия. Она поясняет, что орхидеи – это одно из самых распространенных растений на планете, их нет только на Северном полюсе и в Антарктиде. Всего орхидей 25–30 тысяч видов. «Поскольку одни виды открываются учеными, а другие гибнут, то эта разница в 5 тысяч остается неизменной», – поясняет кураторка. Еще один сюрприз – возраст орхидей. «В среднем орхидеи живут около 50–70 лет. Как черепаха или попугай», – улыбается Наталия. Спутник на всю жизнь!
Как и в другие фондовые оранжереи, вход к орхидеям ограничен. Хорошая новость состоит в том, что сотрудники ботанического сада регулярно организовывают выставки этих растений. Ближайшая ориентировочно начнется 10 февраля и будет проходить две недели. Во время нее можно будет увидеть самые интересные экземпляры и задать свои вопросы специалистам.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: CityDog.by.
П.С. Слова "кураторка" нет в русском языке.