«Ты что, голубой?» В соцсетях запустили флешмоб о травле в школе – вот одна из историй

– Десятый класс. Я поднимаюсь по лестнице в школе и слышу окрик сверху: «Эй, п*дор!» На долю секунды я выпадаю из реальности, проваливаюсь в глубины своего сознания и памяти. За это короткое мгновение передо мной пролистывается каскад из сковывающих все мое естество кадров и воспоминаний.

– Гомик! Ведешь себя как баба! Ты что, голубой?

Самая «легкая» форма неприятия, с которой я сталкивался практически ежедневно, – прохладное дистанцирование, безразличие с налетом отвращения и брезгливости, пренебрежительное игнорирование со стороны сверстников, старшеклассников и даже учителей.

Я всегда остро чувствовал свою не_принадлежность к общественно-желаемому, одобряемому и культивируемому образу парня в своем окружении. Это чувство находилось на уровне подсознания, интуитивного ощущения и росло с возрастом. Я не мог сам для себя сформулировать четкую стратификацию: «Ты не такой, как они». Это было слишком страшно, эта неизвестность несла в себе опасность. Что меня ждет там, на границе между «мы» и «они»? Поэтому я очень долго пытался изо всех сил не выпадать из этого абстрактного «мы».

К чему это приводило? К отрицанию себя, к попыткам переделать свои личностные качества, высоту своего голоса, свой характер, саму свою суть. Даже сейчас, проходя мимо группы людей, которая задорно смеется над чем-то, я часто замираю в ужасе: возможно, сейчас они смеются надо мной. Наверное, я недостаточно хорошо «замаскировался».
 

Возвращаясь к этому случаю в десятом классе. Пока я находился в описанных выше чертогах памяти, внутри меня всколыхнулась невероятная по своей силе волна ярости. Глаза налились кровью, судорога прошла по всему телу, порвалась какая-то струна внутри. Совершенно не понимая, что я сейчас делаю, я бросился вверх по лестнице. Перепрыгивая через три ступеньки, я за несколько секунд добрался до этого парня. Я схватил его за шиворот обеими руками, крепко сжав кулаки, и прижал к стене. Я помню его широко раскрытые глаза, полные удивления, оторопи и даже страха. Я не видел ничего и никого вокруг, просто держал его, испепеляя взглядом, и кричал: «Это ты мне? Если ты хочешь мне что-то сказать, говори это, глядя мне в глаза!!!»

В следующую секунду как по щелчку гнев исчез, а вместо него появился страх. Что делать дальше, я совершенно не понимал. Я никогда не дрался с людьми, и мне никогда не хотелось причинить боль другому человеку. Я просто хотел, чтобы он прекратил. До меня дошло в тот момент, что сейчас он может ответить мне, ударить, столкнуть вниз с лестницы – что угодно. Я был в состоянии шока, это был порыв, о последствиях я просто тогда не думал.

Спустя несколько мгновений этой «немой сцены», к счастью, парень решил покинуть «поле боя», уж не знаю почему. Может, я в тот момент правда был не очень похож на ту цель, которая была ему доступна; может, ему стало стыдно, но, скорее, это просто был эффект неожиданности, ведь он уже привык к тому, что раньше я делал вид, что не замечаю этих окриков, что якобы не понимаю того, что они адресованы лично мне.

Но все могло закончиться совершенно иначе. Моя семья могла оказаться в аду, полтора года выхаживая меня в больнице, каждый день теряя надежду на то, что я когда-либо смогу вернуться к нормальной жизни. Они могли столкнуться с этим ужасом, с этой катастрофой, с этой трагедией. Они могли потерять меня. Это могло случиться с каждой и с каждым из нас – с теми, кто сталкивались с травлей в школе, кого оскорбляли и унижали по совершенно разным признакам, в том числе и по причине гомофобии. Это случилось с Мишей.
 

Прошло ровно два года с тех пор, как Миша Пищевский ушел из жизни. Для меня его история стала глубоким потрясением, последствия которой до сих пор сложно оценить. Я понял тогда, что все серьезно, это происходит не где-то и с кем-то – это происходит со мной, здесь и сейчас. В моем городе, в моей реальности, взаправду. И каков же был мой ужас, когда я увидел, что этого осознания в обществе нет и в помине.

Подруги, друзья, любимые, близкие, колежанки и коллеги, приятель_ницы! Мы не должны ничего доказывать обществу, кажд_ая из нас имеет право создавать свой личный комфорт, выстраивать свою жизнь и дистанцироваться от драматичных и травмирующих событий и явлений. Самое главное – иметь свое комфортное пространство. Но для тех из нас, кто по разным причинам не может молчать, критически важно иметь голос, и для этого нам нужно выйти из зоны комфорта, у нас просто нет другого выбора. Наши истории – единственное, что может сдвинуть процесс с мертвой точки.

Нам придется доказывать обществу, что нам больно, что нас угнетают, что нас убивают. Это очень тяжелый процесс, ведь на каждом шагу наши слова будут пытаться оспорить, высмеять или подвергнуть сомнению нашу искренность и истинные мотивы.

Нас будут убеждать в том, что мы преувеличиваем, что есть проблемы поважнее, что мы просто пытаемся привлечь к себе внимание, чтобы потешить свое эго и попиариться, ну и, конечно же, что мы сами виноваты в том, что с нами произошло.

Я не хочу фантазировать и ретранслировать все те варианты травмирующих утверждений, с которыми мы, безусловно, столкнемся. Просто хочу проговорить, что понимаю, насколько сложно то, о чем я прошу вас. Насколько это тяжело – заново переживать ситуации унижения и насилия, с которыми мы сталкивались. Но, если у вас есть силы, если вы чувствуете, что сможете с этим справиться, – пожалуйста, поддержите этот флешмоб, поделитесь своей историей.

 Если вы хотите присоединиться к акции, выкладывайте свои истории буллинга и травли в школе под тегом #этослучилосьсомной