Недавно в России заговорили о том, чтобы узаконить так называемое «высшее самообразование» – засчитывать отдельные курсы, изученные вне стен вузов. О том, как обстоят дела с самообразованием в Беларуси и Европе, мы поговорили с профессором Владимиром Дунаевым.
Владимир Дунаев – профессор, один из основателей и бывший проректор ЕГУ, эксперт в области реформы высшего образования и Болонского процесса.
– На самом деле повод поднять тему статуса самообразования в нашей стране возник гораздо раньше, чем к ней обратились наши восточные соседи. И опираться на их опыт, на мой взгляд, явно не стоит.
На языке Болонского процесса то, что мы сегодня обсуждаем, называется признанием результатов неформального и информального образования. Еще в 2015 году в Дорожной карте, предложенной Беларуси в Ереване как условие вступления в Болонский процесс, был пункт о признании результатов предшествующего образования, о котором стоило говорить уже тогда.
К этому вопросу можно было вернуться и в 2018-м, когда подводили итоги выполнения Дорожной карты: поинтересоваться, что же Беларусь по этому пункту сделала, и выяснить, что ничего. К слову, с признанием результатов самообразования ничего не изменилось и в 2019-м.
Что такое самообразование, и нужно ли его признавать официально
Самообразование в общепринятом понимании делится на информальное и неформальное образование. Нужно понимать, что это не одно и то же.
В неформальном все-таки существует какой-то внешний процесс управления, упорядоченная система с определенным уровнем контроля знаний. А информальное образование – это те компетенции, которые вы приобретаете, в том числе просто проживая свою жизнь. Для этого не обязательно что-то изучать и даже читать.
При неформальном и информальном образовании вы получаете определенные навыки, и тема, о которой мы сейчас говорим, – именно их признание. Об этом активно заговорили в Европе, когда там появилась концепция образования в течение всей жизни. Тогда и встал вопрос, как признавать результаты образования, полученного вне стен традиционных учебных заведений.
По правде говоря, людям, которые занимаются самообразованием для самих себя, никакого признания их знаний и не нужно. Те, кто стремится получить его, делают это, скорее, для работодателей – а для этого нужны какие-то формальные инструменты.
И тут в дело вступает система высшего образования, которая привыкла «срывать образовательную ренту», эксплуатируя свое монопольное положение. И эксплуатирует она его на протяжении всей истории своего существования, потому что обладает исключительным правом на распределение социальных статусов – выдачу тех самых «корочек», которые подтверждают, что вы действительно обладаете какими-то компетенциями, и на которые работодатель зачастую вынужден ориентироваться.
Иногда это строго предписывает государство: есть так называемые государственно регулируемые специальности – например, врач. И зачастую без этого формального статуса вас просто не наймут.
Как работает признание самообразования в других странах
Стандартная размерность университетского образования в Европе измеряется в кредитах – в год их нужно заработать 60. Кредит измеряет студенческую нагрузку, и каждый курс имеет определенный кредитный вес.
В европейских вузах аудиторные занятия занимают меньше половины студенческой нагрузки: например, у наших литовских соседей из 40 часов кредита не больше 12 часов аудиторных, а остальное расписывается в виде самостоятельной работы. У студента есть возможность набирать эти единицы, самостоятельно выбирая курсы по блокам разных направлений. С этими кредитами можно поехать в другой университет, а единицы, заработанные там, будут учитываться и в родном вузе, и в любом другом учреждении образования.
В рамках Болонского процесса кредиты должны начисляться не только при обучении в других университетах – в идеале могут учитываться и результаты вашего неформального и информального образования. Допустим, вы три месяца собирали клубнику в Англии, подучили язык и хотите как-то подтвердить это в университете: вас должны проэкзаменовать и зачесть какое-то количество кредитов.
Таким образом вы можете зафиксировать компетенции, которые получили не только в результате чтения или прямого изучения чего-то, но и в процессе работы, волонтерства и любого другого жизненного опыта. Причем это можно делать даже не будучи студентом – просто в таком случае получить академическую степень теоретически возможно, заработав нужное количество кредитов.
Такая практика где-то работает успешно, где-то менее успешно, а где-то не работает совсем – все-таки признание информального и неформального образования забирает у университетов деньги.
Но тут возникает закономерный вопрос: а зачем вообще идти в университет с этими моими компетенциями, если реализовывать их я собираюсь не здесь, а у работодателей? В этом случае существует другая практика – центры сертификации, которые могут удостовериться, что вы обладаете определенными знаниями, и признать их. Тогда работодатель тоже получает какие-то гарантии, и они не связаны с вузовским образованием.
Третий путь еще проще – наниматель и сам может проверить, есть у вас эти компетенции или нет. В общем, в разных странах технологии признания самообразования работают по-разному.
Образцами в плане признания результатов самообразования для нас могут быть Великобритания, Эстония и Финляндия – в Скандинавии вообще половина населения задействована в неформальном образовании. К примеру, мой брат поехал к своей дочери в Стокгольм, чтобы помочь ей с воспитанием ребенка, и первым делом его направили на курсы дедушек – без них заниматься с внуками нельзя.
Но, пожалуй, самой продвинутой и имеющей наиболее убедительную историю в этом вопросе страной является Франция – признание неформального и информального образования тут практикуют с 1934 года. Другие страны занялись этим в 80-х – 90-х годах, некоторые начинают делать это только сейчас, а Беларусь не начала вовсе – хотя обязана.
А что с самообразованием в Беларуси?
Хоть наше Министерство образования и утверждает, что статус Беларуси в Болонском процессе такой же, как и у всех остальных стран, это, мягко говоря, не совсем так: мы единственная страна, которая специально упоминается в документах Парижского министерского саммита Европейского пространства высшего образования. Более того, есть Приложение № 2 к Коммюнике, которое называется «Проект стратегического плана действий для Беларуси». Специальной стратегии нет больше ни для кого, и это о многом говорит.
Конечно, несмотря на невыполнение всех планов какой-то вектор развития у нас все же есть. Он непростой для Министерства образования, потому что мы постоянно видим консервативные интервенции со стороны высшей политической власти.
Нашей системе как-то удается балансировать между консерватизмом и либерализмом и понемногу двигаться вперед – но очень медленно. Настолько медленно, что мы не только не приближаемся к лидерам, но, наоборот, отстаем от них – они ведь тоже не стоят на месте, ожидая нас.
Наши реформы напоминают мне человека, который идет в правильном направлении, но пешком за поездом.
Поэтому в плане признания результатов самообразования Беларусь очень далека от Европы. У нас даже нет таких юридических терминов, как «неформальное» и «информальное» образование, как это существует в европейских странах. В нашем Кодексе об образовании это называется «дополнительным образованием детей, молодежи и взрослых», и это во многом деформирует и искажает образовательную реальность.
Сегодня самообразование в Беларуси – очень растяжимое понятие, под которое, в общем-то, подпадает все, что в значительной степени отличается от образования традиционного. К примеру, у нас есть Ассоциация дополнительного образования и просвещения, которая осуществляет много проектов. Есть университеты третьего возраста, DVV -представительство народных немецких университетов и другие организации, которые активно продвигают самообразование у нас.
Бурно развиваются и массовые онлайн-курсы. Начиналось все это как способ дать образование тем, у кого не было возможности пойти в вузы, но основными их студентами все же оказались люди уже с высшим образованием, которые понимали, что оно неполное и недостаточное, и хотели приобрести новые знания.
Кстати, некоторые университеты и сами заинтересованы в том, чтобы сотрудничать с MOOC (массовые открытые онлайн-курсы. – Ред.) и признавать результаты обучения: они пытаются выстраивать с ними совместные программы, да и преподавательский ресурс таких курсов – как раз сотрудники университетов.
Но наряду с курсами, которые действительно развивают какие-то компетенции, у нас, в Восточной Европе, в этой сфере много того, что вы вряд ли сочтете полезным.
например, самый популярный российский курс, имеющий невероятный коммерческий успех, – астрология.
Я не знаю, повышается ли качество неформального образования в Беларуси – пока его можно измерить только ростом популярности. А вот оценка качества опять же возможна через признание – и если его нет, то сделать это трудно. Но ведь совершенно не обязательно трепетать в ожидании признания со стороны университетов и специальных государственных агентств. И есть немало примеров, когда люди добиваются хороших карьерных результатов, не имея формального образования.
«Корочка» – это всего лишь формальность, основанная на той самой «образовательной ренте», о которой я говорил. Яркий пример – середина 90-х, когда люди совершенно разных специальностей успешно возглавляли финансовые компании, пока Национальный банк вдруг не решил, что руководители таких организаций обязательно должны иметь специальное образование. Тогда получить магистерский диплом можно было по очень упрощенной схеме – чуть ли не за два ящика водки.
С одной стороны, коррумпированные академические стандарты – это беда, но, с другой, в такой извращенной форме порой происходило то самое признание компетенций. Ведь речь тут как раз о самообразовании: какие «корочки» нужны человеку, который уже успешно руководит финансовой компанией? Тем более от людей, которые в жизни никогда ничем подобным не занимались.
Поэтому, когда мы говорим об информальном образовании, сюда добавляется еще и трудовой опыт – он должен засчитываться так же, как формальное образование, и это тоже часть болонской философии. 90% кадровых агентств, которые ищут сотрудников, интересуются именно производственным опытом. И если его нет, скорее всего, вас не возьмут. Поэтому студенты не только ради заработка стремятся устроиться на работу во время учебы.
Я вспоминаю одного оксфордского профессора, который сетовал на то, что большинство выпускников, получивших бакалаврскую степень по антропологии, не будут работать по специальности. Однако многие приобретут куда больше компетенций, необходимых для жизни и профессиональной карьеры, просто участвуя в университетской жизни, например занимаясь спортом.
Или взять американские университеты, где перспективными с точки зрения трудоустройства считаются спорт и журналистика: если вы занимаетесь футболом или пишете в университетскую газету, это серьезно повышает ваши шансы на успешную карьеру. Во всем мире работодателями куда больше ценятся реальные навыки, чем формальные «корочки», – и самообразование как раз об этом.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Виктория Мехович для CityDog.by.
