27 января во всем мире отмечают Международный день памяти жертв Холокоста. Вместе с историком и референтом Исторической мастерской имени Леонида Левина Кузьмой Козаком мы прошли по знакомым улицам в центре города, где с 1941 по 1943 годы в гетто жили и умирали евреи.
По некоторым данным, за время существования Минского гетто нацисты уничтожили около 100 тыс. евреев.
Город в городе: Минское гетто
Мы встречаемся с Кузьмой Козаком на Немиге. Проходим в арку, делаем несколько шагов по Раковской – и вот мы на границе бывшего еврейского квартала, который в 1941 году превратили в гетто.
Это был город внутри города, где во время немецкой оккупации оказался каждый третий минчанин: около трети населения в довоенное время были евреями. Каждое историческое здание, которое сохранилось в этой части Минска, как-то связано с теми событиями.
Здесь начиналась территория Минского гетто.
По Раковской вдоль здания хлебопекарни голодных людей водили на работу – свидетели вспоминали, что запах свежего хлеба невозможно было выдержать. Но время от времени кто-то скидывал им на дорогу буханки хлеба.
В пекарне работали подпольщики, выполнявшие задание – кормить узников гетто и отправлять хлеб партизанам. Первые очаги сопротивления в Минске появились именно в гетто, а подпольные группы и партизанские отряды в большинстве состояли из евреев.
Во время оккупации Минска в этом здании пекли хлеб.
Вход в бункер, куда людей из гетто могли посадить без воды и еды. Прожить в бункере можно было недолго – чаще всего заключенных переводили в другой лагерь на улице Широкой. Там решали, убьют человека сразу или отправят в Тростенец.
Другая граница Минского гетто проходила в районе торгового центра Galleria Minsk. Территория была окружена колючей проволокой, через каждые 200 метров – вывеска «Не проходить, будете расстреляны».
– В 1941 году перебраться через этот забор было легко, главное не зацепиться, – рассказывает Кузьма. – Обычно к забору подходили вдвоем-втроем, поднимали проволоку, и человек выходил, а потом так же возвращался. Вокруг ходили патрули полиции, и, конечно, если они кого-нибудь ловили, то могли арестовать или убить.
На месте за зеленым забором во время оккупации была синагога. Очевидцы вспоминали, что из гетто слышали, как из-за ограды звали мусульман на ежедневную молитву – мечеть стояла на месте гостиницы «Юбилейной».
Там, где сейчас стоит Galleria Minsk, в 1941 году появился забор из колючей проволоки.
После войны появился миф, что евреи могли уйти из гетто. Но причин, по которым это было не так, много.
– Во-первых, коллективная ответственность: если хотя бы один человек уйдет, за него будут отвечать все, – объясняет Кузьма Козак. – Очень часто родители говорили детям: «Вы никуда не пойдете. Еще есть надежда на то, что все закончится».
Во-вторых, территория гетто охранялась, а за ней на дорогах стояли патрули и действовали приказы, запрещавшие принимать евреев. Не обязательно было попасться немецкому солдату – сдать мог и местный житель. Как только кто-то сообщал немцам, человека, который спрятал еврея, убивали. Поэтому многие боялись пускать евреев из гетто в свой дом.
В-третьих, пропаганда никогда открыто не объявляла, что людей в гетто будут убивать. Им говорили: «Не волнуйтесь, мы перевозим вас в другое место». Даже 2 марта, когда случилась страшная акция у «Ямы», узникам сказали, что 5 тысяч человек готовят для перемещения в другое место для работы.
Памятник у кинотеатра «Беларусь» стоит на главной площади бывшего гетто. Отсюда каждое утро узников водили на работу в город, здесь же устраивали публичные наказания и казни.
На месте этого здания в гетто располагался юденрат – орган еврейского самоуправления, созданный для исполнения приказов нацистов.
Так выглядело здание юденрата.
«Зондергетто»: украденная мемориальная доска и большая награда
Евреи, депортированные в Беларусь из Европы, жили на территории «зондергетто» – это было гетто внутри Минского гетто, также огороженное колючей проволокой. Все евреи, которых перевозили на эшелонах из Германии в Минск, были германизированные: разговаривали по-немецки, имели заслуги перед страной.
В «зондергетто» попало много ветеранов Первой мировой войны: они проливали кровь за Германию, получили награды и военные чины.
На доме 13 по улице Романовская Слобода, за которым начиналось «зондергетто», в 1992 году повесили медную мемориальную доску в память о депортированных евреях Бремена. В 2000-х годах ее украли, и немецкий посол объявил, что вернувшему доску заплатят тысячу евро.
Сразу после этого сообщения позвонил человек и сказал, что нашел пропажу. Все думали, что минчанин отдаст доску просто так, но нет: он вернул памятный знак только после того, как ему заплатили деньги. Тогда оригинальную медную доску передали Исторической мастерской, а на улице повесили чугунную – побоялись, что мемориал снова украдут.
В этом здании находилась больница. Вермахт разрешил ей работать, потому что немецкие солдаты боялись распространения инфекционных заболеваний.
Это здание находилось на территории «зондергетто». Сюда привезли первую партию евреев из Германии, среди которых были Бертольд Руднер и Марта Крон.
Запись из дневника: «В Минске исчезает всякая культура. В Минске исчезает жизнь»
Бертольда Руднера и других евреев из Бремена привезли в Минск в ноябре 1941 года. В поезде без света, воды и туалета ехала тысяча человек: все ходили под себя и стояли в этом болоте.
На станцию «Товарная» (теперь это Университет культуры) сошла тысячная толпа с чемоданами. Среди других Бертольд заметил одинокую интеллигентную женщину. Ее звали Марта Крон, и он помог ей нести чемодан.
Бременских евреев привезли в район улицы Сухой и выгрузили с чемоданами на дорожке возле сохранившегося до наших дней дома по адресу ул. Короля, 16А.
В здании, где их поселили, не было электричества и тепла, а позже наступил голод. Самым первым умер новорожденный ребенок, и все депортированные соболезновали его матери. Но это было только начало – потом болеть и умирать начали многие.
26 января 1942 года в 8 часов 15 минут умирает и Марта Крон. Похоронили девушку только 8 марта: земля промерзла, и несколько месяцев она лежала в коридоре. В своем дневнике Бертольд Руднер пишет, что к моменту похорон в здании скопилось уже 200 тел.
«В Минске исчезает всякая культура. В Минске исчезает жизнь. Многие из тех, кто дважды встретился с теми, кого потерял, сходили с ума. Шансов нет никаких», – написал Бертольд.
Еврейское кладбище.
Вероятно, Марта Крон похоронена там, где сейчас стоит этот памятник.
Вилли Шульц и Ильза Штайн: спасение из Минского гетто
История Минского гетто показывает очень разные стороны людей. Например, немецкий офицер Вилли Шульц влюбился в Ильзу Штайн, еврейскую девушку из Франкфурта-на-Майне. Чтобы вывести Ильзу из гетто, Шульц связался с партизанами. Партизаны поставили ему условие: хочешь спасти возлюбленную – приведи вместе с ней 25 заключенных. И он привел.
Вилли Шульц и Ильза Штайн.
– Когда узники минского гетто рассказывали, как убили всю их семью, а потом просили историков написать и о добрых немцах, я этого не понимал, – говорит Кузьма Козак. – Но потом я заметил: то, что они остались в живых, – это потому, что кто-то решил не стрелять, помочь, отвернуться в нужный момент. Про это тоже нужно знать.
«Все плохое связано с евреями». Как работала немецкая пропаганда
– Эта война с самого начала была идеологической, – говорит Кузьма Козак. – Людям объявили врагов, с которыми нужно было сражаться – в их ряды попали и евреи. Как и в других странах, в Беларуси нацисты старались использовать местных жителей. Началась пропаганда: говорили, что все плохое связано с евреями.
Например, если в Минске во время пожара сгорели помещения – это организовали евреи. Почему у вас плохая квартира, а у соседей-евреев хорошая? Вы можете улучшить свою жизнь, забрав ее. За помощь евреям убивали, отнимали имущество и отправляли в концлагеря, а за выдачу еврея властям ждала награда.
Мемориал на еврейском кладбище.
Эта мемориальная табличка на Еврейском кладбище очень важна. Надпись на камне признает, что в преследовании и уничтожении франкфуртских евреев участвовали в том числе рядовые граждане города.
Бытовые проявления антисемитизма в Минске были, но самого главного все же не случилось – сами жители не стали организовывать акции уничтожения. Для Беларуси это очень важно: в Литве, Польше и Украине были обратные примеры, когда соседи убивали соседей.
На первых этапах немецкие службы писали в Берлин, что местное население шокировано и испугано. Затем – что оно вот-вот поднимется на такие акции, была надежда, что жители Минска начнут убивать евреев из-за идеологии. После массового убийства у «Ямы» в Берлин пришли другие документы: местные сочувствуют евреям, хотят им помочь и облегчить их жизнь.
Мемориал «Яма».
История «Ямы»: скорбящим не разрешали собираться большой толпой и проводить митинги
Массовые убийства евреев в гетто называли «акциями». Одна из самых известных «акций» в Минске случилась 2 марта 1942 года. В этот день нацисты расстреляли около 5000 узников гетто, в том числе детей из детского сада на Заславской.
На место, где был котлован с убитыми, после освобождения Минска начали приходить выжившие евреи. У них не было других могил – они знали, что захоронение их родных может быть тут.
В 1947 году здесь установили черный обелиск с надписями на идиш и русском языке: так появился мемориал «Яма» на улице Мельникайте. Это было первое публичное место в СССР, где организовалась культура памяти Холокоста, и одно из самых важных мест проявления еврейской идентичности.
В 1949 году политика в отношении евреев меняется. Начинается период антисемитизма, и к публичности темы Холокоста вернутся только в 90-е годы. К тому, что евреи встречаются у «Ямы», государство относилось с настороженностью. Скорбящим не разрешали собираться большой толпой, проводить митинги, приглашать зарубежных гостей.
Во время встреч 2 марта рядом всегда находилась милиция, за активистами следили. С другой стороны улицы могла стоять машина с динамиком: тут включали музыку и другие звуковые эффекты, чтобы заглушить выступления.
– Самое главное: несмотря ни на что, люди всегда приходили к «Яме», они приходят и сейчас, – говорит Кузьма Козак. – Евреи всегда были вместе, и здесь был очень важный знак их идентичности.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Павал Хадзінскі для CityDog.by, Историческая мастерская.
