«С коренными не пересекались» – как наши бабушки становились минчанками

«С коренными не пересекались» – как наши бабушки становились минчанками
Брошенный дом, забытая мова, повсеместные трудности, но счастье от каждого прожитого момента. История человека, который всю жизнь строил Минск и жил в нем.

Брошенный дом, забытая мова, повсеместные трудности, но счастье от каждого прожитого момента. История человека, который всю жизнь строил Минск и жил в нем.

В мировой урбанистике есть термин «минский феномен», который обозначает в том числе фантастический (более чем в 10 раз за 50 лет) рост населения города. Наша героиня – Зинаида Антоновна Линник – одна из тех сотен тысяч белорусов, которые в поисках лучшей жизни приехали в Минск. В 1958 году, собрав вещи, она с подругой уехала из родного Среднего Села, что в Воложинском районе.

В деревне я окончила восемь классов и поехала учиться в сельскохозяйственную школу в Гродно, это был где-то 1955 год. Три года отучилась, получила профессию младшего агронома. В колхозе проработала год и поняла, что делать особенно нечего там. Ведь в Западной Беларуси колхозы начали строить лишь после войны, а до того были только единоличники. В 1957-м съездила на целину, на уборку, а потом в Минск, на стройку.

Так а что? В колхозе на один трудодень платили 20 копеек и давали 200 грамм (горсть) зерна. И при том, что деньги давали только раз в год! Оплата труда была раз в год! Вот мы и решили поехать в Минск. Сами решили и поехали. У нас сожгли половину деревни. Жить негде, работать негде – ничего не было. Колхозы бедные, а молодым что там сидеть?

В общежитии в Гродно.

А где вы стали жить в Минске?

– Строителям предоставляли общежитие. Я жила на улице Красной – вернее, на пересечении Красной и Пугачевской. Денег не хватало, по 180 рублей получали. За общежитие высчитывали мелочь какую-то. Нормально было жить в общежитии. А на строительстве платили очень мало – первое время мы были на «ручных работах», а они малооплачиваемые. Строили такие двухэтажные домики. Например, на улице Широкой. Несколько домов двухэтажных еще сохранилось.

Во дворе общежития.

Первый микрорайон в Минске, который застраивали «хрущевками», был как раз по Волгоградской? Затем Зеленый луг и Масюковщина...

– …да-да. Когда я еще только приехала в Минск, здесь был пустырь и воинская часть, вот где эти панельные дома сейчас стоят. Строили общежитие по Волгоградской, аграрного университета. И, конечно, денег было мало. В резиновых сапожках, капроновых чулочках целую зиму, летом в балетках (смеется).

Киностудию мы строили, общежитие политехнического института, цех на «Термопласте» строили, за парком Челюскинцев здание профтехучилища от завода Вавилова. Плавательный бассейн, открытый который, на Сурганова. Завод Ленина строили – а теперь там только магазины, торговые точки. А когда-то был завод деталей, я даже сама 3 месяца проработала, думала, что на заводе будет легче. Башню ТЭЦ тоже клали, магазин «Спорттовары» напротив магазина «Музыка» тоже мы строили.

Когда Минск начали «закрывать» от наплыва иногородних, ввели обязательную прописку. Тяжело было ее получить?

– Нет, запросто приехали, в Управление, сразу в общежитие и на работу. Но прописка была первое время только на год. Потом на три, а затем постоянная. Семьям давали комнату отдельную в малосемейных домах. Ну, и очередь на жилье. Потом повыходили замуж, попереселялись к мужьям в общежития или бараки. Замуж выходили не за минчан, а тоже за приезжих. (На фото ниже муж Зинаиды Антоновны.)

На стройке коренные минчане работали?

– Нет! Только приезжие.

А вы вообще сами общались с минчанами?

– Мы общались своим тесным кругом. Общежитие, где жили, было только для приезжих. С коренными не пересекались почти. Ну, может только если на танцах, в парке Горького, например.

А потом, когда познакомились с мужьями будущими, круг сузился еще больше. Мы переехали в барак к мужу. Он был столяром, из Копыля, тоже от нашего 1-го стройтреста. Мужчины обычно жили в бараках, а когда стали жениться, начали жен своих приводить – и даже получилось так, что мы и другие две семьи жили в одной комнате, 3 на 4 метра где-то. А когда снесли барак – нас с детьми уже переселили в эту квартиру на Тикоцкого.

Новый год в бараке.

Зинаида Антоновна, как вы отдыхали после работы?

– У нашего стройтреста №1 Дом культуры был, мы туда на танцы ходили. А еще в кино: выбирали, где билеты подешевле, ведь денег особо не было. На первый ряд или последний.

На стройке зима, мороз, ветер – лицо красное, обветренное! Поэтому и стеснялись ходить на танцы или туда, где молодежи много. Нам стыдно было – над нами смеялись, потому что сразу было видно: строители. У него руки ниже колена – растянулись: наносились кирпичей и растворов всяких (смеется).

Праздник возле барака.

Мы редко ездили куда-то в центр, а тогда вот район, который мы строили, был еще окраиной. С работы – в общежитие, уставшие, грязные. Не было желания по городу ходить. Мы выделялись, отличались от горожан.

Все-таки чувствовалась разница между вами и горожанами?

– Думаю, да. Поэтому и общались только с женихами да строителями, такими же, как мы.

А на каком языке вы разговаривали?

– На белорусско-русско-польском. Моя деревня была под Польшей до 1939 года – помню, как родители еще общались на польском так же, как и на русском. Хоть мне и было всего года 3-4. Отголоски были в именах детей – Здишек, Збышек, Зенусек, названиях разных вроде «гарнец». Это было в деревне, а когда в Минск приехали, то начали как-то пытаться следить за речью. А то иной раз как залепит кто-нибудь что-то так все над ним смеются! И стыдно... «Гэны», «гэты» – вот такие слова сразу выдавали деревенских. Но к чистоте речи не стремились – не до этого было! У нас свое общение было, свои дела.

 

А кого вы считаете коренными минчанами? Себя считаете?

– Нет, мы считаем коренными уже внуков, потому что их родители, то есть наши дети (на фото ниже), родились и выросли в Минске.

То есть мы все минчане, так как прожили здесь всю жизнь фактически, но даже своих детей коренными не считаем. Минчанами – да, но не коренными, так как мы сами с мужем имеем другие корни.

Каким вы запомнили Минск того времени? Если учесть «сталинский» центр, «хрущевские» окраины и разномастные постройки.

– Я помню, когда приехала – проспект был еще только до парка Челюскинцев. Где сейчас «1 000 мелочей», было кольцо трамвая. А сюда дальше – пустырь. Я, кстати, когда строила нашу киностудию, снялась в фильме «Крепость на колесах» в начале 1960-х! И мы в строительных телогрейках бегали как беженцы в массовке (смеется).

Мы получили квартиру в 1975 году, когда уже начали сносить бараки. Мы 11 лет прожили в бараке и затем переехали сюда, в квартиру. Конечно, разваленный был Минск, строили по всему городу. Вот так и проходила жизнь!

В то время были молодые, особенно на трудности не жаловались, весело было. Конечно, хотелось чего-то такого, но тогда в основном вся молодежь была бедная и перебивалась как-то. Батон за 29 копеек и конфеты-подушечки (смеется). И бутылка «Буратино».

 

Фото: CityDog.by, архив героини.

Еще по этой теме:
Черта оседлости: жизнь минчанина Леонида Штутина
Черта оседлости: история любимых мест Евгения Тихонова
Как дружили соседи в Минске: истории для минчан и «понаехавших»
поделиться