«Сейчас ты ничего не будешь видеть». Минчанка рассказывает, как и зачем делала коррекцию зрения

ЗАЧЕМ Я ЭТО СДЕЛАЛА

– О таком счастье, что привалило мне, мечтают все те, кто бегут на остановку, чтобы успеть запрыгнуть в автобус, но только в метре до дверей понимают, что это неправильный маршрут – и не автобус вовсе, а троллейбус. Те, кто спокойно проходят мимо знакомых людей и не здороваются. Ведь если у друга неузнаваемая походка или одежда, шансы увидеть его издалека нулевые.

Зрение у меня было 0,1 (т.е. 10% от нормы). Проще говоря, «ШБ» я не видела, хотя и знала, что на плакате написаны именно эти буквы. Согласна, есть люди, которые видят гораздо хуже. Но особенностью моего зрения было то, что в один день я могла видеть 10%, а в другой – казалось, 1%. Какой-то врожденный порок глаз делал мое зрение непостоянным.

Сколько себя помню, в школе сидела за первой партой, хотя за мной, 175-сантиметровой девочкой, менее рослые доску не видели. В школе постоянно комплексовала, стесняясь носить очки. До класса 8-го боялась, что ботаном будут называть, а с 9-го уже хотелось нравиться мальчикам.

Только поступив в университет, я становилась «четырехглазкой» все чаще – тратить деньги на линзы не было возможности. Теперь меня поймут братья по несчастью, которые знают, как это – заходить зимой в метро с запотевшими стеклами, а когда идет дождь, мечтать запатентовать к очкам маленькие дворники.

Из-за учебы зрение становилось все хуже и хуже. А очки – все бесполезнее, потому что чуть ли не ежемесячно нужно было выписывать новый рецепт. О коррекции даже не задумывалась. На стипендию ее не сделаешь, а родительская зарплата в 700 рублей на семью из четырех человек такого позволить тоже не могла.

Да и брать у них солидную сумму совесть не позволила бы. На коррекцию нужно было отдать 1200 у.е. – вместе с ценой за осмотр и капли. Но о моих глазах думал мой будущий муж, просто поставив перед фактом: «Я записал тебя на осмотр, мы идем тебе делать коррекцию». После долгих сопротивлений – и даже слез – я согласилась.

Перед операцией нужно было пройти полный осмотр. К тому, что мне в глаз будут пускать какой-то воздух и совать инородные предметы, я была совсем не готова – была настроена на осмотр «ШБ». В итоге глаза проверили где-то на 10 приборах.

Ничего страшного, только неприятно, когда вставили поочередно в каждый глаз специальную линзу, чтобы тщательнее его осмотреть. Перед этим закапали обезболивающие и втрое расширяющие зрачки капли. Кстати, после осмотра мне нужно было зайти в винно-водочный за шампанским. Продавцы следили за каждым моим действием. Должно быть, увидев мои глаза, они подумали: наш клиент.

КАК ВСЕ ПРОИСХОДИТ: «СЕЙЧАС ТЫ НИЧЕГО НЕ БУДЕШЬ ВИДЕТЬ»

После осмотра главврач прописал коррекцию. В первую очередь меня волновал вопрос: можно ли делать операцию до родов. Беременеть я в ближайшее время не собиралась, но слышала: даже если сделать коррекцию за три года до родов, в их время все вернется обратно.

Врач успокоил, что коррекцию нельзя делать непосредственно перед самими родами – глазам нужно для восстановления несколько месяцев. Хотя тот факт, что у моей сестры, по ее словам, во время родов глаза чуть из орбит не вылезли и лопнули все сосуды, меня немного настораживает.

Дата операции была назначена: 19 ноября. Накануне доктор дал указания: за три дня алкоголь не употреблять, глаза не красить, в день операции иметь при себе солнечные очки и салфетки. Я боялась до такой степени, что не красилась недели две до операции.

Родителям о предстоящей процедуре не рассказывала. Чтобы вы понимали: мама, когда заподозрила, что у меня авитаминоз, скупила все фрукты и витамины в городе. И я даже не могу сказать, что сейчас утрирую. Поэтому, если бы она узнала, что мне предстоит операция на глаза, она бы скупила всю в городе валерьянку и сердечные капли для себя.

Итак, 19 ноября. Подъем в 7:30. Бросаю взгляд на календарь, не вижу ничего. Хорошенько умываю глаза. На улице холодно, поэтому одеваюсь потеплее, хотя от волнения уже седьмой пот сошел. Передвигаю свое трясущееся тело в сторону выхода.

В этот день на улице дул сильный ветер. Хорошо, что со мной поехал мой молодой человек. Если бы не он, чувствую, развернулась бы домой спать. Потому что после коррекции в ветреную погоду лучше никуда не высовываться. Но, крепко сжав руку, он повел меня к остановке со словами: «Смотри. Таким туманным ты видишь Минск в последний раз». Это подбадривало.

Прибыли к месту назначения. Переобулась в сменную обувь, и мне сказали одной идти к кабинету и ждать. Эти полчаса были самыми ужасными: передо мной человек десять, каждый заходил и уже через две минуты выходил в солнечных очках. Как же я им завидовала! Думала: видят ли они уже все идеально? Как же было страшно! Бумажные салфетки насквозь промочила потными от волнения руками.

Выходит медсестра и называет мою фамилию. Я даже не помню, как вошла и как на меня надели халат и шапочку. Помню, как передо мной открыли дверь операционной, и я увидела кушетку, а над ней какой-то прибор. Мне говорят ложиться, а я замерла как столб. Тогда медсестра меня подвела, помогла лечь.

Врач пододвинул к глазам аппарат. Без предупреждения вставил мне в левый глаз фиксатор, чтобы я не моргала, – процедура не из приятных. Сказал смотреть на зеленый лазер. И тут волнение меня подвело. Врач уже начал что-то делать лазером, а я почувствовала, что начинаю терять сознание, и глаза стали закатываться вверх. Он испугался больше, чем я: «Что это было? С ума сошла. Быстро взяла себя в руки».

Больше терять сознание мне не захотелось.

Я сфокусировала взгляд на зеленой точке, а в следующую секунду врач сказал фразу, после которой захотелось встать и убежать оттуда. Врач предупредил: «Сейчас ты ничего не будешь видеть». И действительно: резко наступила полная темнота, но через секунду зрение вернулось.

А потом произошло чудо: врач, как мне показалось, какой-то небольшой тряпочкой протер глаз, и я тут же стала видеть зеленую точку четче.

Правый глаз по такой же технологии. Казалось, что это длилось вечность, а на самом деле – две минуты.

Мне помогли встать и сказали, чтобы я ждала в коридоре. Голова кружилась, немного подташнивало, но тот факт, что я без труда прочла надпись на бейдже медсестры, стоявшей в пяти метрах от меня, приводил в восторг. Даже ком к горлу подкатывался.

Я вышла в коридор и поняла, зачем нужны были салфетки: слезы лились бесконечным ручьем. Через 10 минут меня осмотрел доктор, сказал, что операция прошла успешно, и отпустил домой. Надев солнечные очки, я с закрытыми глазами и в сопровождении шагала к метро. На свет смотреть было больно. И казалось, что мне просто насыпали в глаза песок.

ЖИЗНЬ ДО И ПОСЛЕ: «Я УВИДЕЛА СОВЕРШЕННО НОВЫЙ ВИД ИЗ ОКНА»

По приезде домой меня ждал постельный режим в полной темноте и капли в глаза, от которых песка становилось все больше. Несколько дней нельзя было принимать душ, ходить в баню, краситься. Я так боялась, чтобы все было хорошо, что не красилась больше месяца, в баню не хожу до сих пор, лицо умывала только влажными салфетками около месяца, а голову мне мыли.

В этот вечер позвонила мама и спросила, что нового. Я ей сообщила свою новость. Сказать, что мама была в шоке, это ничего не сказать. Всю ночь они провели с папой в пабликах и чатах – читали отзывы о коррекции. А потом мама мне говорит: «Мы так переживали из-за твоих глаз. Представь, как мы будем волноваться, когда ты рожать будешь». На что папа добавил: «А ты не переживай. Она тихонько родит, а нам скажет уже после».

На следующий день после операции, когда отек глаз спал, а «песок» и слезы ушли, я подошла к окну, сняла солнечные очки и увидела совершенно новый вид из окна. Я даже не знала, что возле нас так близко лес, недалеко идет стройка. Я даже видела с высоты 8-го этажа номера машин, что стояли у дома. Слезы появились снова, но уже не от песка…

Первое время я ничего не видела вблизи. Нужно было тренировать глаза: читать, сидеть у компьютера, чтобы зрение восстановилось быстрее. От того, что мозг пока не привык к новому зрению, у меня постоянно кружилась голова и подташнивало.

Через три дня я пришла на контрольный осмотр. Зрение еще не было идеальным: только 0,8. Я уж было испугалась – вдруг не будет заветной «единицы»? Но еще через неделю зрение стало 1,2 на правом глазу, т.е. больше 100%, и 1,0 на левом. Моя оплошность во время операции однозначно как-то повлияла на левый глаз. Потому что устает он быстрее, чем правый, и видит немного хуже.

Врачи говорят, что ничего страшного. Просто как подумаю, что все было в моих руках и все могло обернуться и хуже, если бы я все-таки не взяла себя в руки…

Моя жизнь разделилась на «до» и «после». Оказалось, что в Минске есть такие красивые места, интересные рекламы на билбордах и объявления. Вот только расстраивает, что, оказывается, бордюры на улице такие кривые, а ковер в комнате я все время пылесосила не так уж чисто.

И морщины у меня, как оказалось, есть.