«Когда я бываю в Германии, замечаю то же самое и там». Немцы рассказывают, почему решили жить в Минске

Героиня этого материала Таня однажды рассказала нам, что ей, немке, в Беларуси жить интереснее, чем в Германии. Этот разговор вылился в идею сделать интервью с несколькими немцами, живущими в Минске. Так мы нашли еще и Даниэля.

ДАНИЭЛЬ КРУТЦИННА
43 года, инвестиционный консультант

Из Германии Даниэль уезжал три раза. В первый раз, в 20 лет, он поехал в Россию заниматься гуманитарной помощью. В 25 лет поступил в магистратуру Гарвардской школы управления, после чего вернулся в Берлин и работал там. А третий раз уехал в 33 года – прямиком в Беларусь. Первые два года Даниэль не воспринимал своей переезд долгосрочным проектом, потому что параллельно продолжал работать в Берлине. А потом понял, что в свою берлинскую квартиру приезжает всего дважды в год на пару дней.

«ИНОГДА ОТВЕЧАЮ, ЧТО Я ИЗ КОРЕИ».

– У меня часто брали интервью белорусские СМИ, в основном про то, как и почему иностранец живет в Беларуси, да еще и десять лет. Я же хотел, чтобы меня ценили, потому что я специалист, а не инопланетянин, который сюда приехал, и никому не понятно, зачем.

Есть стереотип, что если иностранец по каким-то причинам живет в Беларуси, то его обязательно кто-то направил. Меня всегда об этом спрашивают, а я отвечаю, что я здесь по доброй воле. Или: «Кто вам платит за то, что вы здесь?» Мне никто не платит, я сам зарабатываю деньги. Или: «Вы надолго приехали?» Я не приехал на долгий или короткий срок – я тут живу уже 10 лет.

Люди в транспорте могут спросить в лоб, откуда я приехал. Или таксист, с которым я не хочу общаться о жизни. Я пробовал на это реагировать по-разному. Я говорил, например, что это их не касается. Люди очень злятся, иногда даже готовы лезть со мной в драку. Меня так однажды выгнал из маршрутки водитель, потому что я не захотел рассказывать о себе. Люди тоже были на его стороне: этот человек приехал к нам и считает, что он имеет право не говорить, откуда он.

Когда я говорю, что я немец, сразу начинаются вопросы о моей стране либо о войне, что мне уже тоже надоело. Либо идет такое: «Ты на немца не похож, потому что все немцы должны быть светлые». Иногда отвечаю, что я из Кореи. Только в одном из тридцати случаев кто-то мне ответил: «Хорошо, вы из Кореи, тогда я из Индонезии». А многие говорят: «Нет, ты не похож на корейца». Или пытаются уточнить, из Северной или Южной. Или я мог сказать, что я белорус. Мне не верили. Но почему нет? Почему человек, который живет здесь 10 лет, не может иметь белорусское гражданство? Потом я начал говорить, что приехал из Саудовской Аравии. В это сразу верили, потому что я темненький.
 

«СЕЙЧАС БИЗНЕС-ЭКСПАТОВ В БЕЛАРУСИ ПОЧТИ НЕ ОСТАЛОСЬ»

Раньше в представительствах крупных компаний работали иностранцы, но после многократных девальваций Беларусь потеряла почти всех. Оставшиеся здесь экспаты – это, как правило, сотрудники государственных ведомств, посольств, институтов, которым их же страны платят хорошие зарплаты. Иностранцев, которые здесь зарабатывают деньги собственным бизнесом, или представителей частных бизнес-структур уже очень мало, потому что рынка нет.

Но есть и вторая положительная тенденция: на местном рынке сейчас выросли свои кадры. Эти времена, когда можно было сюда отправить иностранца третьего эшелона и все были в восторге, тоже закончились. Потому что в таких сферах, как маркетинг, финансы и продажи, уже сейчас есть поколение менеджеров, которые выросли в 2000-х. Уже нет смысла кого-то везти в Беларусь, потому что люди здесь и так много знают. 

В целом Восточная Европа была хорошей перспективой для западного человека в 90-х, когда страны только «открылись», и это было безумно интересно с точки зрения бизнеса, культуры и процессов, которые тогда происходили в обществе. Потом был интересен 2000 год. Какая-то экономическая стабилизация, высокие цены на нефть. Россия выступала локомотивом роста, поэтому вся экономика СНГ тоже быстро росла. Сюда пришли многие иностранные компании. Беларусь в эти годы тоже немного «открылась».

Был шанс, что страна попадет в эту экономическую струю и «откроется» радикально. Этого не случилось, но тем не менее я нашел здесь свою нишу в качестве иностранного финансового консультанта, у меня мало конкуренции. Если есть какие-то вопросы, которые связаны с западными странами, где надо понять менталитет людей, то я могу решить их более эффективно, чем большинство местных специалистов. Я даже получил государственную должность в Банке развития. Я чувствую, что могу влиять на что-то. И, конечно, интереснее работать в не большой, но и не совсем маленькой стране, иметь доступ к ведущим бизнесменам, культурным деятелям и даже частично к политической сфере, чем быть в другой крупной стране винтиком в системе, менеджером среднего звена. Поэтому вернуться назад было бы очень большим компромиссом с точки зрения профессионального статуса.
 

Есть и другие моменты, которые мне нравятся: размеры страны и города. Минск – не маленький и не большой, если заходишь в любимое место, то обязательно встречаешь кого-то из знакомых. И тут очень приятная социальная архитектура, где легко чувствовать себя как дома, особенно в летнее время. У тебя есть столица и деревня в одном месте, и это очень классно. 

В последнее годы стало понятно, что актуальная тема в Беларуси – это помощь частному и государственному бизнесу: им нужно стать более эффективными и переориентироваться на зарабатывание денег. И это стало основным фокусом моей работы в Беларуси. Последнее время это смешивается с инновациями внутри страны – продуктовой становится аутсорсинговая экосистема.

Когда в Беларусь перестали приходить иностранные инвесторы, я начал больше работать с белорусскими компаниями. А когда у белорусских компаний стало меньше денег, то я еще параллельно начал заниматься IT. Потому что это все-таки очень конкурентный продукт, и рынки преимущественно не здесь. В этом плане реалии заставляют тебя быстро ориентироваться, и всегда надо держать себя в тонусе.

«не надо думать, что твоей профессией всегда будет то, чему ты учился»

По первому образованию я эколог. Я специализировался на анализе экосистем и воздействии на них человека. Когда я работал экологом, меня раздражало, что люди, которые принимали решения о проектах, часто были финансистами, банкирами или экономистами. А с другой стороны, мне хотелось понять, почему есть более богатые и более бедные страны, каким факторам способствует экономическое развитие. И тут очень много разных гипотез: география, культура, политическая модель страны – мне хотелось все это понять глубже.

Я учил только то, что мне нравится, – и это нормально, когда в жизни есть две абсолютно разные специализации. Мне хотелось сменить квалификацию и работать не только техническим консультантом по вопросам охраны окружающей среды, а смотреть шире. Поэтому после первой учебы я пошел в консалтинг. Вначале это был консалтинг по стратегиям в сфере информационных технологий. А когда приехал в Беларусь, то увидел, что здесь актуальна работа по привлечению инвестиций в страну. Потому что восприятие Беларуси во внешнем мире намного хуже, чем все обстоит на самом деле. Я начал этим заниматься.

Сейчас не надо думать, что твоей профессией всегда будет то, чему ты формально учился. В большинстве случаев это уже не так. Мир слишком быстро меняется – и важно, чтобы ты сам тоже мог меняться. Но я не думаю, что для всех это логично и понятно. По-прежнему есть технические профессии, куда ты не можешь прийти просто так, со стороны. Но любое гуманитарное образование точно дает общее развитие интеллекта, мышления и коммуникации, а потом ты уже можешь решать, что с этим делать дальше. Для меня языки и бизнес – это не образование. Эти вещи ты учишь на практике. Уж лучше читать философские тексты – это дает больше, чем учить в университете языки или бизнес-администрирование.
 

«БОЛЬШЕ ЦЕНИТЬ СТАБИЛЬНОСТЬ, ОСОБЕННО МАТЕРИАЛЬНУЮ».

Человек – это продукт окружения. Мы так устроены биологически и психологически. Конечно, лучший способ – это идти в то общество, которое тебя автоматически развивает.

Жизнь в другой стране проходит циклично. Сначала тебе все интересно, потому что все новое, ты это впитываешь. Что-то может быть непонятно, что-то сильно настораживает. Это длится примерно год, пока ты оцениваешь среду и постепенно начинаешь понимать, что происходит. Люди, которые сюда приезжают на 2-3 года, обычно останавливаются на этом цикле: все как большое приключение, еще нет рутины, а потом они уезжают. У людей, которые остаются подольше, начинается совсем другой цикл: они думают не только о том, что бы в себя впитать, а еще и о том, что будут создавать сами.

Люди, которые занимаются здесь бизнесом, находятся совсем в других условиях по сравнению с теми, кого сюда отправили на госслужбу. Последние получают неместную зарплату, делают свою работу, у них все стабильно. А если ты в бизнесе, то в какой-то момент должен начать что-то создавать, потому что иначе у тебя нет материальной основы, чтобы остаться здесь. Ты сталкиваешься с другой стороной культуры этой страны. Тебе надо больше адаптироваться. 

А потом бывает еще один этап, который у меня наступил года 3-4 назад, когда ты уже начинаешь скучать по своей культуре. Когда ты осознаешь, что эмигрировал. Сейчас это твой дом и твоя база. И когда ты реализуешь свой план в другой стране, то смотришь более критично и понимаешь, что есть вещи, которых тебе не хватает с точки зрения твоей культуры или принципов функционирования твоей страны. Я знаю очень многих людей, которые говорили, что Германия – большая, жирная, бюрократическая и скучная страна. А после того, как пару лет поживешь в других жестких условиях, смотришь на это по-другому и больше ценишь.

Раньше в Германии подо мной была большая подушка безопасности, и я вообще не чувствовал страх. Я знал, что всегда смогу там заработать. За 10 лет жизнь в Беларуси научила меня больше ценить то, что у меня получилось сделать что-то важное. И больше ценить стабильность, особенно материальную.

ТАНЯ БАЛЬДРАЙХ
29 лет, руководительница проекта в институте имени Гете

Русский язык Таня начала учить еще в школе. Потом поступила в университет на социолога, а в середине обучения поехала на полгода в Москву по программе Erasmus Mundus. Ей там настолько понравилось, что она выбрала в бакалавриате научное направление, связанное с Восточной Европой. Потом в магистратуре в Мюнхене изучала этот регион. В рамках магистратуры Таня участвовала в научных экскурсиях и стажировках в Грузии, России, Македонии и Сербии – так ее интерес постепенно начал превращаться в карьеру.

– В какой-то момент мне стало понятно, что после магистратуры я буду подаваться на работу за границу, и в идеале это должна быть именно Восточная Европа.

«МЕНЯ НАПРАВИЛИ В БАРАНОВИЧИ ПРЕПОДАВАТЬ НЕМЕЦКИЙ В УНИВЕРСИТЕТЕ»

Еще в университете я увидела программу от фонда имени Роберта Боша, который занимается развитием культурного взаимодействия стран, по которой можно до двух лет работать в Восточной Европе. При подаче документов ты можешь выбрать приоритетную страну, а потом по твоей специализации и опыту в фонде решают, куда тебя направить. Для меня выбрали Беларусь – одну из тех стран, которая была мне интересна, но про которую я на самом деле мало знала. Меня направили в Барановичи преподавать немецкий в университете. Хотя я не очень люблю маленькие города, я даже не сомневалась, ехать мне туда или нет.  

Студенты поначалу боялись со мной общаться на немецком, но потом привыкли. Кроме того, мои требования немного отличались от требований коллег. Для меня было важно, чтобы студенты высказывали свое мнение на разные темы, а не заучивали чужие мысли наизусть. Я хотела слышать от них обратную связь и критику в живой дискуссии. Для них такой метод был сложным, но, мне кажется, в то же время интересным. Студенты потом привыкли, а некоторые настолько ярко высказывали свое мнение, что я иногда думала: «Боже, это я их научила?»

По контракту в Барановичах я должна была проработать год. Когда возник вопрос о том, оставаться ли на второй, я осталась. И дело было не в городе, а в интересной работе и свободе: помимо преподавания у меня еще была возможность осуществлять разные проекты, на которые я находила деньги в самом фонде Роберта Боша. Так я могла придумывать и делать то, что мне казалось важным. За эти два года у меня накопился огромный опыт, потому что много чего мне надо было решать и придумывать самостоятельно: фонд оказывал поддержку только в финансовом плане. Но самый полезный опыт я получила при сотрудничестве с разными организациями и людьми в Беларуси. В конце концов, эти знакомства и энергия, которую я почувствовала от людей, также стали причинами, из-за которых я до сих пор работаю здесь.

1,5 года назад я подала заявку на работу в институт имени Гете, который находится в Минске. Я знала, что буду еще полгода работать в Барановичах, но туда мне надо было заявляться заранее. Сначала я думала, что у меня нет шансов из-за высоких требований при подаче. Но все-таки я получила эту работу и теперь каждый день радуюсь своему решению.

Во-первых, я очень хотела остаться в Беларуси и по-настоящему жить в Минске, а не приезжать только на выходные. А во-вторых, работа в институте имени Гете стала моей мечтой после того, как я прошла там стажировку. Я почувствовала, что мои личные ценности совпадают с ценностям института. Наша задача – поддерживать межкультурный обмен и реализовывать совместные проекты в сфере образования. Лично я отвечаю за работу со школами и организовываю образовательные и культурные проекты, которые помогают совершенствовать знания учеников и повышают квалификацию учителей.

В Беларуси я живу уже 2,5 года. Мне сейчас сложно вспомнить первые впечатления. Обычно говорят, что когда переезжаешь в новую страну, то поначалу находишься будто в медовом месяце, а потом наступает период кризиса. Я не помню, чтобы со мной случалось второе. Конечно, было недопонимание или непривычные ситуации, но мне сейчас сложно точно сказать, было это связано с Беларусью или с новым опытом работы.
 

«Я НЕ БЫЛА ГОТОВА РАБОТАТЬ ЗА 1500 ЕВРО И ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО МНЕ НЕ НРАВИТСЯ».

Я не могу сказать, кем бы я сейчас работала, если бы осталась в Германии, и какая бы у меня там была зарплата. Для меня главное – иметь работу, на которой я чувствую себя более-менее независимой, где я могу придумывать и реализовывать проекты, делать то, что я считаю правильным. Эту свободу и доверие от работодателя очень сложно получить в Германии после окончания университета. Такие работы, скорее всего, существуют, но там большая конкуренция. Гораздо сложнее получить похожую работу в крутом немецком городе, чем за границей, в том числе и в Беларуси. Тут нужна определенная квалификация, знание языка и интерес к региону – тем более не все молодые люди готовы поехать в Барановичи и работать там.

Я очень хорошо знаю Германию, поэтому в маленьком немецком городе я бы работать не стала. Но в Барановичи я согласилась поехать, потому что для меня в общем интересна страна. И тут я могла игнорировать факт, что мне не особо нравятся маленькие города.

В Берлине зарплаты в моей сфере низкие, причем не только у молодых специалистов. У меня есть друзья, которые работают там после магистратуры примерно за 1500 евро в месяц, иногда даже меньше. Мне еще надо платить долги, которые накопились за время учебы, и я не была готова работать там за 1500 евро. Но у меня есть друзья в Германии, которые зарабатывают меньше и говорят: «Как ты можешь жить в Беларуси?» Это очень субъективно, но для меня это лучший выбор. 

ПРО РАЗНИЦУ В ПОКОЛЕНИИ ТРИДЦАТИЛЕТНИХ

Однозначно говорить об одном поколении очень сложно. Я выросла в маленькой деревне и иногда сравниваю своих ровесников, которые остались там, с друзьями из университета – получаются две разные картинки. Первым важнее стабильность, жить в кругу людей, которых они знают. А есть другая часть молодежи, которым интересно работать за границей и получать другой культурный опыт.

Если сравнивать мое поколение в Беларуси и в Германии, то для немцев, скорее всего, экономические причины не будут играть большой роли. Тем, кто хочет узнавать мир за пределами Германии, просто интересно познакомиться с другой страной, а не в первую очередь заработать много денег. В Беларуси есть такое представление, что за границей можно жить намного лучше, чем здесь, и поэтому все туда стремятся. Хотя все не так однозначно и тоже зависит от профессии, зарплаты и расходов. Мне кажется, молодые немцы не воспринимают другие страны в таком разрезе, а, скорее, оценивают свой интерес и профессиональное развитие. Но надо тоже иметь в виду, что существует такой парадокс, когда во многих немецких представительствах в других странах (в которых есть экономические и политические сложности) можно зарабатывать намного больше, чем в Германии. Это считается компенсацией за переезд.

В Беларуси часто думают о том, чтобы иметь свое жилье, а в Германии все не так: возможность иметь свой дом или свою квартиру среди молодых воспринимается не как независимость, а наоборот. Это значит, что тебе надо там остаться и жить всегда. С точки зрения белорусов я, конечно, понимаю, почему свое жилье имеет смысл: мобильность в Беларуси низкая, потому что страна очень централизованная.  А в Германии другое движение, и люди в начале карьеры ради работы могут часто переезжать из одного города в другой или даже за границу.
 

«МОЯ НОРМА МЕДЛЕННО ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ЖИЗНЬЮ В БЕЛАРУСИ»

Моя личная мотивация жить за пределами родины – это открыть свои мысли и в целом стать более толерантной к разным вещам. Понятно, что мир вокруг тебя воспринимается через какую-то культурную призму. Многие мои мысли и привычки связаны с социализацией в Германии, но теперь моя норма уже медленно определяется жизнью в Беларуси. С одной стороны, это хорошо, а с другой – опять ограничивает мысли. Я постоянно автоматически сравниваю Германию и Беларусь, как будто мир состоит только из этих стран. И мне это уже надоедает, потому что я не люблю думать в таких национальных категориях.

Я не могу сказать точно, какое качество в белорусском менталитете хорошее, а какое нет. На самом деле я не люблю тему менталитетов. Но если надо что-то назвать, то есть много вещей, которые я ценю и которые мне интересны. Но во всем можно одновременно видеть позитив и негатив.

Мне кажется, что для многих людей в Беларуси важна экономность. Мне иногда доставляет удовольствие потратить деньги, не думая, имеет это смысл или нет. А мои белорусские друзья с этим могут справиться лучше и жить скромнее. Я частично переняла их опыт, и сейчас мне сложно купить какие-то дорогие вещи. Но иногда меня это бесит: как можно все время говорить о деньгах? Если мы куда-то идем и хотим наслаждаться вечером, то мне мешают мысли о каждой копейке. Хотя есть, конечно, серьезные экономические причины для этого, но часто это кажется просто привычкой.

Тема экономии встречается и в Германии: есть стереотип о немцах, что они всегда говорят о деньгах. Я лично редко так делаю, и мне эта тема всегда мешала. Через Беларусь я поняла, что многие вещи, которые мне мешают в Германии, – это все-таки не типично немецкие вещи. Это больше мои личные предпочтения и ожидания, и, возможно, мне надо что-то менять именно в своих ожиданиях. Если я в плохом настроении, то я могу задуматься о каких-то конкретных качествах: да, типичный белорус. Но все же это самый простой способ объяснить свои ощущения. Все, что встречается в Германии, можно найти и в Беларуси. Например, бюрократия и невежливый сервис – это вещи, которые мне в Беларуси не нравится. Но в последнее время, когда я бываю в Германии, я замечаю там то же самое. А раньше я, возможно, просто не обратила бы на это внимание.

Мне нравится гостеприимность и уважение к человеку в Беларуси. Мне кажется, белорусам надоело, что все иностранцы так говорят, но это правда. Гостеприимность – это то, чего мне не хватало в Германии, потому что там люди по большей части индивидуалисты. Это сильно требуется во всех сферах, даже на рынке труда. Если ты индивидуалист – это уже хорошо. Поэтому гостеприимность теряется – хотя, конечно, не у всех.

 

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

   Фото: citydog.by.