Тут собрали 400 объектов, которые заставляют минчан бояться. Гид по выставке, которую вы не увидите

Тут собрали 400 объектов, которые заставляют минчан бояться. Гид по выставке, которую вы не увидите
Гид по выставке, которая как бы есть – но ее нет.

Гид по выставке, которая как бы есть – но ее нет.

Что это за выставка и почему вы ее вряд ли увидите

18 апреля в пространстве «Сталоўка XYZ» должна была открыться выставка Сергея Шабохина «18 / практики подчинения» – но этого так и не случилось. В начале апреля пространство, где планировалось проведение квир-фестиваля DOTYK, внезапно закрыли. Спустя два месяца ничего не изменилось: пространство все так же закрыто для посещений, и что будет дальше со «Сталоўкай XYZ», до сих пор неясно.

Основатели пространства пока просто ждут:  «Мы отправили официальный запрос в администрацию завода, но в ответ – тишина. Такое молчание – еще одна практика подчинения, когда на конкретные запросы нет никаких ответов».

Поэтому мы напросились в закрытое пространство, чтобы увидеть результат восьмилетней работы Сергея Шабохина. А заодно чтобы и вы увидели портрет родного Минска через призму подчинения: как нам прививают страх, чего боятся минчане и как мы можем избавиться от страхов.

Губная помада, клизма, ингалятор и даже пудель – предметы, которые несут в себе заряд страха и агрессии

– Выставки нет, поэтому открытия не было, – с порога поясняет директорка «Сталоўкі XYZ» и кураторка (не) выставки Анна Локтионова. – Сейчас мы просто документируем выставку, готовим онлайн-гид, собираем материал и фиксируем происходящее.

Аня проводит нас сквозь металлическую решетку, и мы попадаем в пространство с серыми стенами. Тут везде атрибуты страха: шприц, лекарства, мелкие острые предметы, даже игрушки. И все черного цвета. В другом месте мы бы не обратили на это внимания, но сейчас каждый предмет осознается по-новому. Это инструменты подчинения – и даже пульт от телевизора, сломанный зонт, губная помада и птичья клетка становятся такими.

На входе мы знакомимся с автором выставки, художником, исследователем, активистом и сооснователем исследовательской платформы белорусского современного искусства Kalektar.org Сергеем Шабохиным.

– Когда мне было восемь, я случайно проглотил копейку размером с крышку из-под стеклянной бутылки с молоком. Она застряла у меня в горле, и я чуть не задохнулся, – вспоминает Сергей. –Меня вовремя привезли в больницу.

Там я увидел два стенда с десятками мелких и крупных предметов: рыболовные крючки, крестики, монеты – чего там только не было. Каждый «экспонат» ровно лежал на полке, а внизу виднелась надпись с возрастом пациента и органом, откуда изъяли предмет. Первая витрина содержала предметы, которые извлекли и пациент выжил, вторая – нет.

Проект «18 / практики подчинения» собирается и конструируется в виде авторского музея начиная с 2010 года. На данный момент собрано более 400 объектов, сюда входят документы, видео- и аудиозаписи.

Сергей объясняет, что это не просто выставка – это музей, где экспонаты собраны по конкретному принципу: они несут в себе заряд страха и агрессии.

– Это символическая улика пагубного влияния власти на каждого из нас, начиная от первой прививки, которую мы обязаны пройти. Именно так возникает понятие «социальное тело» – это когда наши биологические тела в контексте государства принадлежат не только нам. В коллекции есть шприц, например, символизирующий переход биологического тела в социальное, – рассказывает Шабохин. – То же самое касается и простого стакана, через который я на протяжении трех лет мог прослушивать своих соседей и документировать все то, что услышал. Или радио моего отца, в котором он хранил деньги. Во время кризиса они так и остались лежать в радио, только уже не как деньги, а как простые бумажки.

Каждый объект появляется в коллекции у художника по-разному: что-то Сергей находит в экстерьере города, часть вещей принадлежит ему и его семье, есть предметы, которые ему передали друзья и знакомые. 

«Наш Левиафан сделал все, чтобы мы боялись критиковать, говорить и даже молчать»

По мнению Сергея, конец 2010 года для Минска ознаменовался большим количеством протестов и ростом гражданской активности. При этом художники и вся культурная среда вели себя очень отчужденно: «А ведь именно художники должны быть на передовой линии критики властей».

– А в 2011-м случился взрыв в минском метро, который меня абсолютно поразил и уничтожил. Я до сих пор глубоко переживаю то, что случилось в том апреле.

Предметы из коллекции основаны не только на моем восприятии страха, но и на мифологии белорусов о самих себе. Есть много историй и анекдотов, которые мы сами рассказываем, сидя на кухне, о боязливых и тихих белорусах. А ведь этот образ приобретенный и вымышленный, в том числе политикой, которая существует последние десятилетия.

Проект «Практики подчинения» был придуман на маленькой кухне, а сейчас базируется в бывшей столовой завода, фактические существует на общественной кухне. И, если бы состоялось открытие, белорусской дискуссии было бы не миновать.

– Если рассматривать власть как что-то большое, абстрактное, непрозрачное, то наш страх кажется непобедимым, – объясняет Анна. – Поэтому данный художественный проект практически препарирует различные аспекты «машины власти», разбивает ее на 18 частей, каждая их которых в свою очередь пытается объяснить, описать и разобрать тело Левиафана по кусочкам.

– Наш Левиафан сделал очень много для того, чтобы мы все, – Сергей рассматривает белорусский контекст, – боялись критиковать, боялись говорить и даже боялись молчать. При этом мы слышим: «Власть знает лучше. Это не ваше дело». Музей демонстрирует механику того, как мы все научились подчиняться еще до своего рождения, в момент рождения, в течение жизни и даже после смерти.

Блок 8, «Стакан к стене». 

Блок 15, «Натянутые струны». 

Блок 7, «Сверхидеология». 

«Стул на столе – прием для запугивания, который до сих пор используют спецслужбы»

«Практики подчинения» – тотальный проект о власти, городе, человеке и прямой взаимосвязи этих трех составляющих.

– Само деление на 18 частей я заимствовал из романа Джеймса Джойса «Улисс», сохранив названия 18 эпизодов книги. Так я смог разграничить и детализировать тотально разрастающийся архив, тем самым сделав его автономным, но подчиняющимся законам всего музея. Каждая часть рассказывает о каком-то процессе (системе), через оптику которой можно видеть, как развивается власть, человеческий организм и город.

Первая часть посвящена зачатию человека, основанию города и зарождению идеологии (власти). И здесь я провожу взаимосвязь между делением клетки и делением власти на властвующего и опекаемого. 

Вторая часть – о рождении, женской детородной функции и патриархальном цинизме в отношении женщин Беларуси.

Третья часть рассказывает о сердце, в том числе «сердце города» и прямой демократии. Как на примере здоровых обществ может существовать перманентный конфликт власти и оппозиции. Это когда критика власти – благо для всех. Как для здорового сердца важна не борьба за власть, а демонстрация интересов каждого органа.

Четвертая часть посвящена кровеносной системе, которую я рассматриваю и перекладываю на план города Минска. О том, как распространяются улицы, и о том, как страдает периферия, ведь все сконцентрировано в центре. Тот же подход центрирования власти используется в идеологии государства.

Пятая часть – о костной системе и о том, как укрепляется наша вертикальная власть. Ведь она, как и скелет человека, идет от черепа по позвоночнику к конечностям. Хотя на деле ее нужно перевернуть набок, сделав горизонтальной.

В этой части я в том числе рассказываю об известном приеме запугивания, который используют силовые структуры по сей день, – «стул на столе». Прием был популярен в немецком штази и советском КГБ. Выглядит это так: в дом представителя дипломатических служб в отсутствие хозяев проникают спецслужбы и ставят стул на стол или туфлю в холодильник. Когда хозяева приходят, то четко понимают, кто приходил и что хотел сказать. Такая незримая угроза, через предметы быта.

Шестая часть – о патриархате, мужской репродуктивной системе, о белорусских парадах, маскулизме и мачизме.

– Так проект рассказывает о культуре, экономике, политике, силовых структурах, насилии и опеке. И даже рассматривает такой аспект, как отчуждение, – приводит пример Сергей, – когда целые группы населения находятся в невидимых зонах. Это и о том, как важны процессы инклюзии в Беларуси.

Все части, разбирая конкретную систему в отдельности, позволяют выявлять недостатки. Только критикуя систему, мы можем ее улучшить.

«Если бы я жил в Швеции, то создал бы похожий проект, только со своими перегибами»

– Пять лет назад я ездил в небольшой шведский городок Кальмар с этим проектом, – вспоминает Шабохин. – Меня позвали на радио – видимо, чтобы на примере выставки сопоставить Беларусь и Швецию. Но я их расстроил: сказал, живи я здесь, сделал бы похожий проект; правда, упор был бы на других вещах – например, на стерильности города, без свободы на граффити, на экономическом аспекте. Ведь город очень дорогой, а сделано этого для того, чтобы вытеснить всех эмигрантов. Они были в шоке, ведь белорус посмел критиковать их «рай».

Блок 9, «Сквозняк пропаганды».

– В последние три года в Беларуси наблюдается «культурная оттепель» – появились альтернативные пространства, фестивали, в том числе материальные ресурсы, – говорит Аня. – Так был создан образ либерализации и буйного роста креативных инициатив. Но такие оттепели происходят во времена серьезных кризисов, так было всегда.

– А связано это со страхом потери независимости, – дополняет Сергей. – Культурная оттепель в Украине – на фоне Майдана. Так и в Беларуси сейчас проходит белорусизация, начинают появляться и финансироваться социальные и инклюзивные проекты. И это радует, ведь становится лучше. Но все эти вещи происходят волнами, поэтому на фоне оттепели мы видим ужесточения, например гомофобные высказывания МВД или закрытие альтернативных площадок. Все это – демонстрация границ «машины власти».

– А лучше, когда границ нет?

– Нет, просто все упирается в работающее законодательство. Если есть и корректно исполняется закон, значит, есть четкие границы, и только в таких условиях можно говорить о выборе и понятных для всех правилах существования, – поясняет Аня. – Но если вопрос не урегулирован законодательством, то появляется личное мнение отдельного индивидуума, наделенного властью, или институции, что само по себе незаконно, ведь это может нарушать права других.

Когда мы говорим о границах, мы подразумеваем понятные и открытые правила игры, прописанные в законодательстве и исполняющиеся должным образом. Но, когда речь идет о незримых границах, это игра против правил.

Хотя два человека в одном помещении – это уже договор и компромисс. Но разница в том, что в этом случае правила обозримы и каждый сам решает, принимать их или нет, делегируя часть своих прав и свободы ради получения каких-то благ. А практики подчинения – это история насильственного (не) выбора, то есть игра вопреки.

Сейчас идет подготовка фильма и 3D-проекта, чтобы зрители могли посетить виртуальную выставку «18 / практики подчинения».

– Наш проект не избавит белорусское общество от страха, это, скорее, попытка понять механику возникновения страха, – добавляет Сергей. – Чтобы лишиться страха, нужно изменить систему.  А пока мы пытаемся разобраться, как работает большая, необозримая «машина власти» и ее системы, чтобы заменить «сломанные детали» и сделать жизнь комфортнее.

 

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: CityDog.by.

поделиться