Ну, как съездили в Марокко без денег. «Мы оказались в окружении пяти вооруженных людей»

Ну, как съездили в Марокко без денег. «Мы оказались в окружении пяти вооруженных людей»
Двое друзей, Антон и Артем, решили покорить Африку с минимальным бюджетом. И вот что Антон рассказывает о первой части путешествия – Марокко.

Двое друзей, Антон и Артем, решили покорить Африку с минимальным бюджетом. И вот что Антон рассказывает о первой части путешествия – Марокко.

Африку парни выбрали, потому что на этот континент можно добраться недорого, а сам путь гораздо интереснее классических зимовок в Азии. Путешествие было рассчитано на два месяца, которые уже истекли, – сейчас парни готовятся вернуться назад. За это время они побывали в Испании, Марокко, Мавритании и Сенегале. Хотели отправиться дальше на юг, но начались проблемы с визами, а в некоторых странах региона сейчас и вовсе идет война.


«Ты слишком белый: могут возникнуть проблемы»

– Главная наша задача перед покорением Африки состояла в том, чтобы попасть на паром в испанском Альхесирасе. И сделать это, разумеется, совершенно бесплатно. В принципе, вся философия нашего путешествия крутится именно вокруг этого слова – «бесплатно». Иногда мы заключаем сделку с совестью и заменяем его на слово «дешево». Есть и следующая ступень – «недорого». Ну, и так далее.
 


В случае провала основного плана мы рассчитывали перескочить сразу несколько ступеней и за 35 евро перелететь пролив на вертолете – такая услуга тоже нашлась в порту. В целом нельзя сказать, что мы очень последовательны в своей философии, и временами нас швыряет из крайности в крайность.

Мы начали обход стоящих у причала фур с заученной на испанском просьбой взять нас с собой. Все дело в том, что компании-перевозчики грузов оплачивают переправу фуры и людей в ней. Наша задача сводилась к поискам одинокого добродушного водителя, чтобы бесплатно пересечь пролив вместе с ним. Единственный нюанс заключался в том, что пассажир может быть лишь один, а значит, придется разделяться. Перспектива узнать судьбу друга лишь на другом континенте нас радовала мало, а меня и вовсе приводила в ужас. Я представлял себе все что угодно – кроме счастливого воссоединения на том берегу.

Испанский в общении с шоферами особо не помогал, а вот заранее загруженный офлайн-переводчик на арабский и раскладка арабской же клавиатуры пригодились весьма. Кто-то из водителей отказывался, ссылаясь на политику его компании, большая же часть уже ехала вдвоем.

И все же даже быстрее, чем предполагалось, мы нашли первого согласившегося водителя, и я с большей частью вещей запрыгнул в салон. Однако, когда началась погрузка, наши метания заметила сотрудница парома, быстро вычислила в нас безбилетников и попросила покинуть зону погрузки. Водитель долго извинялся и предложил дождаться другого парома с более сговорчивым персоналом, а мы проводили глазами его и отплывающий корабль, щурясь от летящих брызг соленой воды и теплого, но сильного ветра.
 


Неприятная ситуация тем не менее обернулась лишь пользой, ибо в ее процессе мы убедились, что, покинув Испанию таким образом, мы останемся без выездного штампа. А значит, гуляя по Африке, помимо денег и сил будем тратить еще и драгоценные дни пребывания в шенгенской зоне. И если с силами я готов был расставаться охотно, с деньгами, естественно, чуть менее, то за визовые дни я держался очень крепко.

Привлекая уже, пожалуй, лишнее к себе внимание, мы, словно два навьюченных андалусских скакуна, трусцой пробежались в пассажирский терминал. Там легко и непринужденно получили в полиции вначале ошибочный штамп о въезде в «шенген», а после короткого разбирательства уже нужную нам отметку о выезде.

В порту полным ходом шла погрузка на уже два новых парома, и мы со своим скудным словарным запасом, но великими амбициями были тут как тут. Мне с основной массой вещей довольно быстро согласился помочь смуглый пожилой марокканец. Он легко смеялся, был очень словоохотлив и травил мне истории сразу на трех языках, ни один из которых я по своему скудоумию не знал. Тем не менее по настроению голоса, его жестам и рисункам я прекрасно понимал эту смесь арабского, французского и испанского и в свою очередь пытался изо всех сил выставить себя интересным собеседником и вообще приятным во всех отношениях человеком.

Однако я потерял из виду Артема, и мое спокойствие от разрешенности своей судьбы время от времени сменялось паникой и волнением за спутника, рискующего остаться то ту сторону пролива. Заезжая внутрь парома, я по просьбе своего водителя слегка отвернул голову от не очень бдительных сотрудников – по той простой причине, что я «слишком белый, и могут возникнуть проблемы». Я даже не стал спорить. Я, признаться, и правда слишком белый.

Итак, я был внутри грузовика, а грузовик – внутри корабля. Оставив все вещи в кабине, мы поднялись на палубу, где проходила регистрация пассажиров пограничной службой Марокко. Все произошло быстро и легко. Тревожило лишь то, что я не представлял себе, где сейчас находится Артем. Точнее, представлял, и мне это не нравилось. Воображение рисовало мне сцены, где моего товарища стягивают с забора доблестные испанские пограничники. Сцены погони или обреченного ожидания на пристани. Я видел Артема, одиноко скитающегося у моря в преддверии неминуемой холодной и страшной ночи, какой она и бывает во всех портовых городах.
 


Каково же было мое раздражение, когда, получая анкету, я увидел своего спутника, уже прошедшего контроль и спокойно ждущего меня. Я посчитал это жутко невежливым – так опередить меня. Мое воображение почувствовало себя нагло обманутым и весь путь до Африки отказывалось иметь со мной какое-либо дело.

Так что мне пришлось без него довольствоваться бесплатным сытным обедом за счет компании, в которой работал мой водитель, просмотром «Звездных войн» на испанском и наблюдением за пейзажами. Без воображения описать Гибралтарский пролив, скалы и гавани не представилось возможным – следовательно, и вас я, увы (или нет), оставлю без рассказа об этих невероятных красотах.

Судя по всему, рациональность, предчувствуя подвох, выключилась заранее, и фотоаппарат (как отличная замена воображению) остался с вещами в кабине грузовика моего благодетеля. К слову, его звали Мохта.

Поднимаясь с нижних палуб к выходу по уже почти пустому, покинутому кораблю я чувствовал себя будто на «Титанике», убегающем от наступающей воды. А это, согласитесь, не самая хорошая ассоциация для человека на корабле. И вот за очередной узкой дверью показался просторный отсек, заполненный людьми. Узкая полоска света возникла наверху и стала стремительно расширяться. Огромные двери опускались, представляя глазам Африку.

Я тут же увидел среди пассажиров знакомое лицо Артема и встретился с ним взглядом. Многозначительно кивнув друг другу, как это делают серьезные герои фильмов в самые серьезные моменты, мы ступили на берег другого континента.
 


«Водитель такси приехал с другом, и они вместе курили по дороге гашиш»

Ступив на землю Африки, мы решили соответствовать духу настоящих путешественников и называть свои праздные шатания вдоль дорог дневными переходами, а безмятежный сон – ночными стоянками. И тут же увидели перед собой огромный порт, современные автобусы, шаттл в город и скоростное шоссе. Первые же переход и стоянка сразу подверглись сомнению, и мы решили отвлечься, обменяв деньги на первичные нужды. Путешественники, которые путешествуют без денег, бодро оправились в банк за местными дирхамами.

Сочувственно покачав головой, сотрудник банка сказал, что обмен сегодня уже не работает, но он лично советует поменять нам деньги вон у того человека в черной куртке, удобно стоящего в стороне. И даже сам вызвался его позвать. Выпросив более или менее подходящий курс, мы вышли на трассу и поймали попутку до ближайшего от порта городка. До Танжера оттуда оставалось чуть больше 30 километров.
 


Солнце клонилось к закату, и мы решили идти вдоль дороги и океана, пока окончательно не устанем. Спустя 10–12 километров, мы, как и было обещано, устали окончательно, вокруг абсолютно стемнело, и пора было задуматься о ночлеге.

Впереди, в отдалении от дороги, мы увидели ярко освещенный объект, прочли вывеску, гласившую о том, что это электростанция, пришли к выводу, что электростанции положено быть столь освещенной, и решили попроситься у ее работников поставить палатку вблизи, чтобы чувствовать свою защищенность.

Подойдя к шлагбауму, мы громко поздоровались с пустотой и тишиной и стали ждать. Через несколько мгновений из домика вышел человек в военной форме и с автоматом, за ним еще один, за ним еще и еще, и вскоре мы оказались в окружении пяти вооруженных людей.
 


Оторопев от удивления, мы молча, но с улыбками показали им наши просьбы о ночлеге, заготовленные в переводчике. Люди посовещались, а старший по званию попросил наши документы. Доставая свой паспорт, я повернулся к Артему – предупредить, чтобы он ни в коем случае не доставал наши сопроводительные письма, предназначенные для музеев и прочих культурных учреждений.

Я был абсолютно уверен, что в глазах военных они превратят нас из простых заблудших туристов в весьма подозрительных личностей с весьма подозрительными бумажками. Спустя секунду я стоял со своим документом в руке, а Артем, естественно, уже протягивал военным эти наши письма. Один из них вежливо попросил нас немного подождать и удалился вместе с моим паспортом и сопроводительными письмами.

Мы много улыбались, приветливо кивали и как могли старались завести разговор на языках, которых не знали. В ответ на наши попытки выяснить, что происходит, нас попросили подождать еще пять минут. Спустя десять минут нам принесли стулья. И попросили подождать еще пять. Спустя пятнадцать принесли чай и уверили, что ждать осталось все те же пять минут.

Я не мог поверить, что мой первый марокканский чай, который варится по-особенному, будет именно таким. Ночью, вдали от городов, сидя на стуле без документов у шлагбаума, я пил этот вкусный чай и думал о том, как сейчас завертелась вся эта бюрократическая машина. Местный капитан (почему-то я для себя присвоил ему именно это звание) обязан позвонить своему начальству, его начальство докладывает своему, и теперь уже по всему побережью звонят полковничьи телефоны, отвлекая своих хозяев от их полковничьих дел, и решается наша судьба.
 


Артем уютно ежился на стуле с чаем в полной уверенности, что задержка вызвана тем, что для нас готовят свежее постельное белье и решают, кто уступит нам место. Лишь через полчаса показался свет фар со стороны окна. Приехала первая партия руководства, дала какие-то указания и уехала в том же направлении. Нас вновь вежливо попросили подождать. Конечно же, пять минут.

Тут Артем начал остывать так же быстро, как и его чай, и стал склоняться к моему мнению. Я хотел было позлорадствовать, но злорадствовать без паспорта получалось плохо. Мне почему-то очень хотелось, чтобы и у Артема забрали его паспорт вместе с остатками его уверенности. Я хороший друг и стараюсь все делить со своими друзьями. Еще через полчаса приехали два человека в костюмах и в итоге забрали себе оба наших паспорта.

Эти люди уже на хорошем английском заверили нас, что никаких проблем нет, аккуратно переписали все наши данные, подробно все расспросили и заявили, что мы на режимном объекте и не можем здесь находиться, а потому они сейчас отвезут нас в безопасное для нас место. Мы сели в машину и поехали в ближайший городок. В обратном направлении.
 


До Танжера оттуда оставалось чуть больше 30 километров. Военные, которые вернули нас на исходные позиции, настаивали, чтобы мы взяли либо отель, либо такси. Мы выбрали второе как менее сковывающее нас. При помощи тех же военных мы сторговались проехать больше 30 километров до города за 5 евро на двоих.

Водитель был с приятелем. Точнее, по степени их разговорчивости можно было сказать, что приятель был с водителем. Приятель скурил за 30 км пути два джоинта с гашишем, а водитель – один. Видимо, был не в настроении.

Мы с вежливой улыбкой отказались, проверили, хорошо ли пристегнуты, и стали внимательно слушать советы. Один из них гласил, что в больших городах много неких странных людей и спать в палатке будет небезопасно. В чем странность этих людей, нам не объяснили, но это значительно портило наши планы насчет безденежного путешествия.

Другой совет заключался в том, что можно легко находить дешевые гостиницы и торговаться с ними за цену в 5 евро за ночь. Это подходило нам уже больше, а бухгалтер Артема вовсю ликовал, и мы попросили отвезти нас именно в такой отель. Ехали очень быстро, и вскоре за окном появились городские пейзажи.
 


«Сначала Танжер напоминал опасного парня, потом – достопочтенного месье»

Если описывать город как человека, то в тот момент Танжер выглядел для меня как высокий смуглый молодой человек в спортивном костюме и в капюшоне поверх кепки. Человек этот танцующей походкой уверенно идет в мою сторону, чтобы узнать, есть ли у меня деньги, да и куртка моя ему, если честно, приглянулась тоже.

Город пугал. Ночной, портовый, незнакомый и пока еще совсем непонятный. Обильное освещение современной части открывало взору толпы слоняющихся молодых людей в темном. Излишне скоромное освещение старой части города эти же толпы скрывало. Что из этого лучше, было абсолютно непонятно.

На ходу отбиваясь от назойливых помощников, мы стали на ощупь искать ночлег неподалеку от Медины Танжера. Найдя устраивающую нас цену в 6 евро, мы вошли в номер.

Ночи в Марокко зимой очень холодные, а температура в этой маленькой комнатушке, отделанной снизу доверху керамической плиткой, и вовсе была близка к нулю. Эта комната полностью оправдывала мои фантазии о путешествиях в дальние страны, и, чтобы хоть как-то ее оправдать в глазах своего спутника, я заявил, что здесь должно быть очень хорошо летом. Артем сказал, что в таком случае я могу его (лета) прямо в этой комнате и дожидаться. Я заявил, что он жуткий привереда, и стал тщательно изучать свою постель.
 


Артем принципиально отказался пользоваться общей душевой комнатой, а я пребывал в полной уверенности, что на моей кровати кто-то спал еще буквально минут 15 назад. Закутавшись в свои спальные мешки, мы забылись крепким сном. Утром нашли на «Букинге» приличный хостел в центре Медины за 8 евро и переехали туда, предпочитая больше не вспоминать эту ночь.

Есть у меня талант. Их у меня, безусловно, много, но сейчас лишь об одном из них. Я прекрасно ориентируюсь на местности. Артем всегда интересуется, не сильно ли садит батарею мой встроенный GPS-навигатор, и послушно идет за мной. Я тешу свое самолюбие и с удовольствием веду. Однако марокканские Медины (исторические центры старых городов) – настоящее испытание даже для меня. Я не мог позволить себе ударить в грязь лицом и принял вызов, брошенный мне средневековыми строителями.

Улицы, как две капли воды похожие друг на друга. Тесные даже для меня переулки, арки, тупики, дворики, бесконечные двери, навесы, нагромождения прилавков, белья, людей, еды, кошек и снова тупики. Голова начинала кружиться от попыток упорядочить все это, запомнить, выйти к нужному месту, не потеряв друг друга и не забыв при этом, куда и откуда ты шел.

Когда я наконец увидел скромную надпись на двери, гласившую о том, что мы на месте, то я облегчено вздохнул. Но не сильно громко, чтобы Артем не догадался, что на каком-то этапе мне показалось, что из этой битвы мне не выйти победителем.
 


Хостел находился в самом сердце Старого города, был крайне уютным и представлял собой узкий дом в 4 этажа с террасой на крыше. Там мы завтракали и смотрели на закаты за разговорами с нашими соседями. Болтали с француженкой о ее молодости в хиппи-коммунах. Говорили об общем и разном в языках и людях с молодым марокканцем. Марокканец каждый раз крутил для себя новый джоинт, а француженка с улыбкой забирала его себе, и ему приходилось начинать все сначала. Но его и всех это только забавляло.

Жил там и южнокореец, который вышел из дома полтора года назад. Он даже пересек всю Россию и за это время выучил в первую очередь две фразы: «сколько снега» и «твою мать». И даже научился их комбинировать. Появлялись и исчезали пестрые стайки юных испаночек и немок, суровые велосипедисты и веселые старички-европейцы, коротающие свою пенсию в доступной и относительно безопасной экзотике.

Световые дни мы проводили за изучением города, а заодно в поиске мест, в которых здесь снимались известные и не очень фильмы. Я одно за другим с легкостью находил эти места и жутко этому радовался. Артем снимал там нужные ему кадры и радовался не меньше.
 


Первое время нас несколько стесняло излишнее внимание со стороны местных жителей. Собственно, даже не к нам, а к нашим деньгам. Но, когда мы искренне заверяли, что денег нет (а в нашем случае это являлось чистейшей правдой), большинство быстро теряло к нам интерес. За исключением разве что одного парнишки на велосипеде. Этот весьма юный марокканец ехал за нами добрых метров триста вдоль океана, и, будто велосипедный звонок, мальчишеский высокий голосок время от времени говорил: «Дирхам, дирхам».

Без знания французского языка жизнь здесь усложняется в разы, но мы потихоньку вливались в арабский ритм и французскую мелодию этого города. Все следующие вечера мы слонялись по рынкам и торговым улочкам Медины как у себя дома, торговались, покупали продукты, уверенными жестами и заученными фразами отказывали вездесущим помощникам и зазывалам, пробовали разную еду и подолгу сидели в кафе, заполненных местными жителями. Слушали гул людских голосов, смотрели вместе с марокканцами футбол или новости и наблюдали за такой разной жизнью, текущей по этим древним улицам.
 


После того как мы освоились, Танжер уже больше напоминал мне достопочтенного месье в арабских одеждах, гордо сидящего на берегу на старом грязном стуле. Он деловито и шумно дает какие-то указания, пьет крепкий сладкий чай и лукаво смотрит то на тебя, то на европейский берег, отлично виднеющийся за проливом. При этом в руках у него смартфон, а на запястье виднеются довольно дорогие часы. Возможно, не свои.

Подробнее почитать о приключениях ребят можно здесь.

 

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

   Фото: архив героев.

Еще по этой теме:
Ну, как съездил: в Марокко – местная аутентичность и хаос
Ну, как съездил в ЮАР. «Остались считанные годы, чтобы увидеть Африку такой первозданной»
Ну, как съездили на «Жигулях» в Африку. «Из одной страны нас выпустили, а в другую не пустили»
поделиться