«Ощущение, что белорусы в 35–40 лет уже готовы умереть». Кубинская мигрантка – о наших мужчинах, образовании и чек-листе каждого белоруса

Кубинка Лора иммигрировала в Беларусь 9 лет назад: окончила здесь школу, университет, нашла работу, но до сих пор не может участвовать в выборах. Вместе с Центром «Жывая Бібліятэка» записали ее историю – о том, почему иммигрантам здесь сложно стать «своими», найти друзей и построить отношения.

Когда Лоре было 17, она вместе с родителями переехала из Кубы в Беларусь. Мама и отчим работали, а девушка ходила в минскую школу – здесь она отучилась в 10-м и 11-м классах. Сейчас ей 26 лет, она работает в IT-компании на должности Pre-sale (пресейл) и параллельно получает второе высшее в филиале французского университета Бордо в Минске – на очном отделении.

«Я здесь нахожусь всю сознательную жизнь, и мне небезразлично, что происходит в стране»

В разговоре Лора призналась, что на 40% – или около того – ощущает себя белоруской и очень переживает, что до сих пор ни разу не участвовала в выборах. Здесь у нее просто нет на это права.

– Я никогда в жизни не голосовала – и это такой момент… Я всю свою взрослую жизнь была в Беларуси, но не имею права пойти на выборы, потому что миграционная система здесь построена очень сложно. Конечно, для меня важно иметь такую возможность: я живу здесь, и мне небезразлично, что происходит в стране.

Я окончила в Минске школу, университет, пытаюсь говорить на белорусском даже больше, чем некоторые белорусы, знаю историю страны, но все равно у меня есть только вид на жительство. Я даже не могу пока подать документы на получение гражданства: по текущему законодательству, мне нужно ждать еще год.

Правда, сейчас рассматривается проект – очень надеюсь, что его примут, – по поводу того, чтобы дать людям возможность получить гражданство спустя пять лет после получения вида на жительство. Плюс этот законопроект предусматривает получение гражданства, если ты окончил здесь университет или имеешь официальную работу и платишь государству налоги.

То есть по всем этим категориям я подхожу. Если этой осенью его примут, то уже в следующем году я смогу подать документы.

– Ты говоришь на белорусском?

– Кроме родного испанского и английского, который я начала учить по приезде в Минск, я знаю французский, русский, в качестве хобби учу немецкий (пока только смотрю сериалы на этом языке) и пробую говорить на белорусском. С последним, правда, оказалось сложнее всего – я разумею, але не размаўляю.

Дело в том, что я не учу языки по учебникам: все, что я знаю, – это разговоры, сериалы, фильмы. У меня такой натуральный подход к обучению: я сначала много слушаю, в какой-то момент начинаю понимать речь, а позже фразы всплывают в голове сами собой – пробую такую методику при изучении немецкого. И это работает: не так давно в магазине вместо русского мне пришла в голову фраза на немецком.

Но с белорусским в этом плане сложнее: на нем разговаривает мало людей, мало фильмов с белорусским переводом и тем более – сериалов. Но здесь мне помог украинский, который я активно слушала, пока жила в той стране. Плюс в моей компании есть белорусскоязычные друзья, которые не переводят непонятные мне слова, а пробуют объяснить или сказать по-другому, но все равно на белорусском.

– А почему вообще твои родители решили уехать из Кубы?

– Ничего особенного: моя мама училась в свое время в Москве, хорошо знает русский, поэтому сюда родители приехали по работе – и забрали меня с собой. До Минска я по нескольку месяцев успела пожить в Алжире и Украине, но в Беларуси осталась на 9 лет.

– Не думаешь о том, чтобы снова сменить страну?

– Я думала об этом: особенно многое зависит от того, как будут развиваться события ближайшей недели. Тут еще такая ситуация: я хоть и получу французский диплом, сам по себе он не будет особо цениться в Европе, поскольку это только первая ступень – бакалавриат.

Магистерскую в моем университете тоже можно получить, но только по европейскому праву, а на одном праве я не хотела бы концентрироваться – мне больше интересны международные отношения. Я мечтаю работать в некоммерческих международных организациях (таких как ООН) по вопросам миграции и прав человека – здесь бы пригодился мой личный опыт и новые знания.

Поэтому, если у меня останутся силы учиться еще два года, буду пробовать получить магистерскую именно по этой специализации.

О друзьях и о том, почему в Беларуси их сложно найти: «Люди казались закрытыми, тяжело было просить о помощи»

– Ты приехала в Беларусь в 17 лет – это сам по себе непростой возраст, а здесь еще адаптация в новой стране. Это далось сложно?

– Когда я только приехала сюда, было много проблем – даже если не считать оформление документов. Первое время местные люди казались очень закрытыми, тяжело было просить о помощи, общаться – для мигранта это очень важный момент.

Несмотря на то что я приехала с родителями, в 17 лет не особо-то хочется проводить с ними все время – только по минимуму. Но мне было сложно найти людей, которые думали бы так, как я, с которыми мне было бы комфортно. Вопрос друзей здесь очень сложный – не знаю, это только со мной так или в принципе.

Мне кажется, понятие дружбы в Беларуси сильно отличается от понятия дружбы на Кубе. Для кубинцев друзья – это люди, о которых ты знаешь абсолютно все, ты приходишь к ним в гости даже без спроса.

Здесь же у меня были друзья, с которыми мы общались лет 6, но я ни разу не была у них дома, не была в курсе того, что происходит у них в жизни, – мне это казалось очень странным. Сейчас ситуация изменилась: у меня есть несколько хороших и очень близких друзей, которые для меня здесь стали настоящей семьей.

Еще было сложно адаптироваться к местному питанию. На Кубе много свежих фруктов, еда намного легче, а в Беларуси в основном все блюда очень калорийные. Но сейчас я много готовлю сама – очень люблю этим заниматься. А из минских заведений часто выбираю веганскую «Новую столовую».

Это вот такие важные моменты – язык, документы, друзья, питание, – к которым приходилось привыкать, адаптироваться, менять их.

По словам Лоры, несмотря на то что в минской школе она успела отучиться всего два года, смогла прочувствовать многие недостатки местного образования. По ее мнению, этот этап жизни во многом сказывается и на характере белорусов.

– Учителя в школе мне всегда пытались помочь, но мне казалось, что их это сильно напрягает. Когда я приехала, сразу пошла в 10-й класс. Но, так как русский язык я не понимала, ходила к четвероклассникам на уроки по этому предмету – и у моей учительницы было не очень приятное отношение ко мне. Я ее, конечно, понимаю: она готовит учеников к окончанию школы, а здесь человек, который только «привет» знает.

Да и в принципе система образования здесь построена очень сложно. Когда я уезжала с Кубы, у меня средний балл был около 9,7, я хорошо знала физику и математику. Но в Беларуси эти предметы давались мне сложно: геометрию на русском я вообще не понимала.

Еще один важный момент, который, как мне кажется, сказывается на характере белорусов: дети в школу приходят, учатся и уходят – времени на социализацию просто нет. Перерывы короткие, обед всего 20 минут (для меня это вообще был ужас). Мало того, что люди более северные, более закрытые, переживают социальные последствия Советского Союза и другие исторические моменты, так еще и в школе нет возможности нормального общения.

Ты все время учишься с одними и теми же людьми, не попадая в ситуацию, когда тебе надо найти общий язык с новыми, плюс постоянно бегаешь по кабинетам.

На Кубе начальная, средняя и старшая школа – это три разных здания. Ребенок, переходя на новый этап обучения, меняет свое окружение, картинку – это уже станет частью его личности и хорошим уроком на дальнейшую жизнь. Плюс там очень долгие перерывы: ты успеваешь не только поесть, но и пообщаться с друзьями.

– В универе стало проще?

– Там тоже были свои нюансы: каждый раз, когда я думала, что сближаюсь с людьми, у нас менялась группа, и мы разбегались. Только три последних курса я училась с одними и теми же ребятами, но в итоге мы списываемся раз в год.

На Кубе считается, что самые лучше друзья – это те, с кем ты познакомился в университете. Но в Беларуси близкий человек, с которым я училась и продолжаю постоянно общаться, у меня только один – мы с ней сейчас вместе даже снимаем жилье.

О любви и независимости: «Если я буду ждать, пока со мной познакомятся, я, наверное, умру»

– А пробовала построить здесь личные отношения?

– Пробовала. Не вышло (смеется). Я уже шесть лет нахожусь в браке с белорусом, но год назад мы расстались. Все отлично – но у нас совершенно разные понятия жизни. Я считаю, что для моего партнера я плохая жена (смеется). Потому что хочу двигаться и очень боюсь зависимости от партнера – особенно финансовой. Считаю, что мне нужно поставить себя на ноги, перед тем как думать о детях.

Мои родители живут в другой стране, и я не хочу полностью положиться на семью своего мужа: несмотря на то что мы очень близкие люди, мне кажется, никогда не знаешь, насколько можно их напрягать. Поэтому я вижу, что мне нужно стать финансово независимой на случай, если в будущем самой придется воспитывать детей или нанимать няню: они не должны страдать от того, что когда-то были приняты решения, основанные на эмоциях, а не на разумном подходе.

Но у моего партнера были другие взгляды. К тому же в Беларуси считается, что в течение года в семье должны появиться дети, а если этого не происходит – это выглядит как-то подозрительно.

Вот и нам задавали очень много личных и странных вопросов, мне было некомфортно – это накапливалось, накапливалось, и в какой-то момент я поняла, что больше так не могу. Решение расстаться приняла я: мы были отличными партнерами, но взгляды на будущее у нас совершенно разные.

Правда, мы до сих пор официально не развелись: поскольку женились на Кубе, это немного усложняет процесс. Да мы особо и не спешим – у меня вообще сейчас аллергия на отношения. Сейчас я живу для себя и думаю о себе.

– На Кубе такое решение женщины воспринимают нормально?

– На Кубе вообще жениться не торопятся – делают это далеко после того, как появляются дети. Возможно, все дело в законах. Там при рождении ребенка в случае спорных моментов сразу делают тест на отцовство – и ты обязан платить алименты независимо от того, были вы в браке или нет: твой ребенок – и все.

Вообще такое ощущение, что в Беларуси у каждого есть чек-лист того, что ты должен сделать: окончить школу, потом – университет, пока учишься – найти партнера, выйти замуж, родить детей – и все. У меня реально складывается впечатление, что люди 30+ здесь уже выполнили все пункты и ждут пенсии.

Я вижу это, и меня беспокоит, что с времен Союза в обществе осталась такая тенденция: люди в возрасте 35–40 лет (особенно это касается женщин) уже готовы умереть, грубо говоря. Но жизнь только начинается, ребята. Очень хочется их встряхнуть, чтобы они стали жить более радостно и не спешили сделать все, чего требует общество.

– А часто с тобой в Минске пытаются познакомиться мужчины?

– Нет, и это очень печально. Здесь мужчины очень стеснительные: если я буду ждать, пока со мной познакомятся, я, наверное, умру. А когда сама с ними знакомлюсь, они пугаются, это реально так: у них это вызывает какой-то инфаркт, и человек пропадает.

И мне не нравится, что здесь люди не способны договариваться: ощущение, что белорусы не умеют говорить в принципе. Я всегда сразу пытаюсь прояснить ситуацию, но такое впечатление, что мужчины, во-первых, сами не знают, чего хотят, а во-вторых, у них сразу одна реакция: «Ой, нет – все». Многие мои знакомые девушки тоже сталкиваются с этим.

О тоске по родным и решении остаться в Беларуси: «Там уже совсем не то, что я когда-то оставила»

– Признайся, по Кубе скучаешь?

– Если честно, я очень скучаю по своей семье: мне бы хотелось, чтобы мы чаще виделись. Но по самой стране – нет. Многие удивляются, почему так. Сейчас я понимаю, в чем дело: мне кажется, в памяти у меня осталась одна картина, а когда я туда приезжаю – уже все по-другому, ведь все мы меняемся, страна тоже меняется.

Процентов 80 моих друзей уже не живут на Кубе – мне там почти не с кем встречаться. А те, кто остались, сильно изменились. По чему там еще можно скучать? Пляжи? Фрукты? Все это можно найти в Европе – и к тому же намного дешевле. Бюджет у меня ограничен, поэтому, если меня спросить, на что потратить 1000$ – на поездку на Кубу или путешествие по Европе, – я выберу последнее.

Но по семье – да, я очень скучаю. Особенно по родному братику, ему только 9 лет. Когда я была на Кубе, ему было всего несколько месяцев. Он очень интересный, с характером – и мне грустно, что я пропускаю столько важных моментов. Это очень меня ломает.

– Получается, твои родители сейчас на Кубе?

– У меня есть две пары родителей (улыбается). Дело в том, что мои биологические мама и папа расстались, когда меня еще не было. Позже они оба женились, и так прекрасно получилось в моей жизни, что мои мачеха и отчим учились вместе в школе и хорошо дружат между собой. Благодаря этому обе семьи в отличных отношениях – у меня было хорошее детство. Поэтому у меня две мамы и два папы.

Мой младший братик – папин сын, их семья живет на Кубе. Моя мама с отчимом сейчас в Киеве, но очень любят родную страну. Перед учебой в университете был момент, когда я вместе с ними вернулась на родину, но поняла: там уже совсем не то, что я когда-то оставила, – и решила вернуться в Беларусь.

– Родители поддержали твое решение?

– Это было очень сложно, мои родители были против: как я сказала, они очень любят Кубу. К тому же там бесплатное образование, а в Беларуси я проходила только на платное – русский у меня был очень плохой. Бесплатно я могла учиться только на испанском факультете, но не понимала, зачем мне его изучать, если это мой родной язык. Так что во время учебы я параллельно работала, чтобы оплачивать университет, а мой на тот момент муж помогал с бытовыми вопросами.

Родители, конечно, были очень против моего решения. Но, когда увидели, что я серьезно настроена, смирились. Правда, у мамы и сейчас иногда выскакивают фразы: «Вот когда ты вернешься на Кубу…» или «Когда переедешь назад…» (смеется). Но нет – не перееду.

– Сейчас ты комфортно ощущаешь себя здесь?

– Считаю, что я сильно адаптировалась, интегрировалась в общество. Плюс стала одеваться более по-европейски, как мне кажется, поэтому сейчас меня не принимают за представительницу диаспоры рома. Но, когда я только приехала сюда, у меня были очень темные волосы, брови, я одевалась совсем по-другому – да, это было некомфортно, чувствовала недоверие по отношению к себе.

Несколько раз сталкивалась с такой ситуацией: заходила в магазин, а посетительницы, увидев меня, сразу хватились за сумки – это было очень неприятно. Первые несколько лет я осветляла волосы и даже брови – но сейчас уже перестала. Я больше не чувствую негативного отношения к себе. Мне могут сказать, какой у меня интересный акцент, и, когда узнают, что я кубинка, наоборот, очень тепло принимают.

Моя семья тоже стала замечать перемены во мне: все делаю четко, стала более холодной. Думаю, некоторые черты, присущие белорусам и европейцам в целом, у меня уже проявляются. Я очень долго здесь живу и считаю, что если мой характер и не сформировался полностью здесь, то по крайней мере закончил формироваться именно в Беларуси.

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: Павал Хадзінскі для CityDog.by.