Недавно беларуска публично обвинила популярного беларуского журналиста в психологическом и физическом насилии, которое было во время их совместной жизни. Ее пост с рассказом меньше чем за сутки набрал более 300 комментариев с со словами поддержки и осуждением мужчины.
CityDog.io поговорил с медиатором о том, почему семейные конфликты выносят в соцсети и как на них стоит реагировать случайным свидетелям.
Что произошло?
Несколько дней назад специалистка по коммуникациям Анна К. в соцсетях рассказала о домашнем насилии, с которым она столкнулась в отношениях с популярным беларуским журналистом Дмитрием П. Она поделилась подробностями их семейной жизни, где, по ее словам, присутствовали постоянные оскорбления и унижения со стороны мужчины.
Также девушка описала случаи физического насилия от Дмитрия, после одного из которых она попала в больницу с сотрясением мозга.
Меньше чем за день пост собрал больше 300 комментариев. Большинство писали девушке слова поддержки и уточняли, чем они могут помочь. Были и те, кто благодарил Анну за смелость.
Спустя сутки Дмитрий опубликовал ответный пост, где рассказал свою версию происходящего. Он написал, что Анна сама долгие годы применяла в его сторону психологическое и иногда физическое насилие. Одну из историй физического насилия над девушкой он полностью опроверг, назвав ее плодом фантазии Анны.
Пост Дмитрия тоже быстро собрал просмотры и комментарии. Правда, слов поддержки было на порядок меньше, чем у Анны. Одни писали, что не верят версии мужчины. Другие отмечали, что насилие происходило с двух сторон, поэтому нет смысла продолжать публичную перепалку. Меньше всего было слов в поддержку Дмитрия.
Каждая из сторон прикрепила скриншоты из их приватной переписки. Во многих сообщениях были нелицеприятные обращения и оскорбления – и со стороны девушки, и со стороны парня.
– Что вы как медиатор думаете про публичные обвинения в соцсетях на примере данного кейса?
– На мой взгляд, эта история в первую очередь не про насилие, а про то, что у людей, которые находятся в отношениях на протяжении длительного времени, отсутствует нормальная коммуникация. Люди не умеют в ненасильственном формате доносить до второй стороны свои претензии и потребности. В данном кейсе, например, непонятно, почему пара шесть лет оставалась вместе. Почему только сейчас это вылилось во взаимные обвинения?
Неудовлетворенные потребности обычно приводят к агрессии. Работает это в случае, если мы часто говорим про свои желания второй стороне, а на них не следует никакой реакции. Дальше возникает обида и злость, что, вполне вероятно, могло привести к психологическому или физическому насилию.
Обычно перед проработкой спорной ситуации медиаторы сразу начинают искать причину конфликта. То, что сейчас пара перекидывает посты со взаимными обвинениями друг друга, – это их позиция, за которой скрыт истинный интерес сторон. Интерес – почему они начали это делать – это совсем другое.
В данном случае потребности девушки могут быть в безопасности, и она заинтересована в защите кого-то или чего-то, что ей дорого. Например, на ее нового парня или родителей происходит атака. Она не находит ничего лучшего, как защититься таким образом. Если бы раньше коммуникация в паре была здоровой, то они бы понимали, как передавать свои эмоции в безопасном формате. Они этого могут просто не знать, поэтому выбирают путь публичных обвинений и оскорблений, добавляя к этому сообщения о насилии.
В своей практике медиатор часто сталкивается с подобными сценариями. Иногда одна сторона необоснованно может обвинять другую в насилии, педофилии и других преступлениях, чтобы отстранить второго родителя от прав на ребенка. Иногда так происходит из мести. Однако за каждой претензией или позицией стоит скрытый интерес или потребность человека.
Здесь еще важно отметить: если насилие на самом деле было, то его нужно называть своими именами, ни в коем случае не заменять другими терминами и не оправдывать. В насилии всегда виноват насильник. Точка.
Нездоровая среда порождает нездоровые отношения. Отношения, построенные на устрашении и дискриминации, должны пресекаться. Именно общество должно быть защитником от проявления любого вида насилия. Нельзя быть толерантным к нему, потому что любые его формы – это деградация человечества.
– Предположим, что вместо публичных обвинений и вынесения конфликта в соцсети одна из сторон обратилась бы в суд. Насколько, на ваш взгляд, это было бы результативно?
– Скорее всего, поход в суд ничего бы не дал сторонам. Там работают на позиции, медиация же рассматривает глубинный интерес. То есть судья не станет разбираться с тем, как пара будет решать свои проблемы сейчас и что у них будет происходить в отношениях в будущем. Там рассматривают конкретные действия в прошлом и то, как за них можно наказать виновного.
Для суда все скриншоты переписок и подтверждения правдивости истории от других людей – информация, которую суд может принять для вынесения кого-либо решения. Вопрос здесь заключается в том, какой результат мы видим от судебного решения.
Думаю, если заявление было бы подано в суд Беларуси, чтобы привлечь парня к ответственности за оскорбления или насилие, то оно не принесло бы абсолютно никакого результата. Психологическое насилие очень сложно доказать, а сроки давности совершенного физического насилия, если оно было, уже прошли. Идти в суд с такими позициями – это трата и времени и средств, не говоря уже о психологическом моменте подобных разбирательств.
Мне кажется, что триггером для размещения поста стало именно действие с его стороны. Другого способа защиты она просто не нашла, потому что коммуникация между бывшими партнерами не была выстроена. Когда человек счастлив, он не будет просто так выливать всю грязь из прошлых отношений в интернет. Здесь есть причина. Она реальна и имеет определенную цель.
А здесь психолог рассказывает, почему мы все склонны к насилию и что можем сделать, чтобы его стало меньше
– Как вести себя человеку, у которого общие друзья стали конфликтующими сторонами? Как их поддержать и при этом не стать частью спора?
– Знакомые, коллеги и друзья обеих сторон конфликта страдают от него точно так же, как и непосредственные его участники. В стрессе находятся даже те, кто молчит и не реагирует. Общие приятели могут считать себя предателями, поскольку им не нравится ситуация, но они не знают, как подступиться к ней, и боятся ошибиться. Здесь все находятся в заложниках страха и ситуации.
Лучшим решением будет обозначить свои эмоции обеим сторонам через я-сообщения. Рассказать, что вы чувствуете себя некомфортно, когда вас невольно втягивают в конфликт. «Мне плохо, что я вынуждена занимать одну из сторон. Раз вы виноваты в этом, то проговорите между собой свои отношения и закончите их. Мне больно от того, что я в них участвую», – посыл может быть примерно таким. Обвинения одной из сторон ни к чему хорошему не приведут.
– А как вести себя случайному подписчику, который увидел пост в интернете? Если он не может никак проверить правдивость информации, может ли он просто оставить без внимания пост?
– Если где-то упомянуто насилие, то молчать об этом нельзя. Следует называть вещи своими именами и не подменять ширмой. СВО – это война и геноцид. Насилие или групповое насилие с молчаливого согласия окружающих – это преступление.
О насилии нужно говорить. Однако важно написать об этом безоценочно, не присоединяясь ни к одной из сторон.
Можно про себя проговорить, что мы имеем по факту: один человек разместил пост в интернете о негативных действиях, которые против него совершил другой человек когда-то давно. Сразу на ум приходит вопрос, а почему именно сейчас девушка решила рассказать о проблеме. Какую неудовлетворенную потребность она хочет закрыть такими действиями?
На стороны нельзя сразу вешать ярлыки. Мы должны быть нейтральны и к ситуации, и к участникам конфликта, пока не узнаем об истинных интересах сторон. Чтобы докопаться до сути проблемы, ситуации стоит усложнять.
Человеческие отношения сложны. Нужно задавать вопросы: «А почему ты так поступил? Почему для вас это важно? Для чего вы оба это делаете?» Только так можно найти точку соприкосновения и понять, как найти общий подход к обеим сторонам конфликта.
Когда известны истинные причины конфликта, тогда не будет возникать сомнений по поводу того, как реагировать.
– В ответ на заявления девушки редакции СМИ, к которым был причастен обвиняемый журналист, опубликовали официальные комментарии. Как вы считаете, насколько правильно вмешиваться в «домашний» конфликт людям с работы двух сторон?
– Мне нельзя давать советы, но я бы не рекомендовал комментировать подобные кейсы с официальных страниц.
На мой взгляд, коллегам и бывшим работодателям обеих сторон стоило бы в приватной переписке обратиться к инициатору конфликта – в данном случае это девушка, которая первой опубликовала кейс. Уже там стоило задать те самые вопросы, о которых я говорил выше: «Почему именно сейчас вы решили опубликовать эту историю? Что вас беспокоит? Почему для вас это важно?» Конечно, тут тоже важна пометка о том, что любое насилие – плохо.
Уже после приватного разговора стоит обозначить свою позицию и публиковать пост в официальных источниках. Но тоже в нейтральном ключе, без оценки и обвинений сторон.
Самое важное – обозначить насилие, дать агрессору понять, что вы его видите и не позволите дальше этому продолжаться. Так можно повлиять на ситуацию и, возможно, даже спасти чью-то жизнь.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: архив героя; Unsplash.com.
