«Из-за другой формы гениталий на работе могут платить по-разному». Парни объясняют, почему поддерживать феминизм полезно даже для вас

– Мальчиков в Беларуси воспитывают так, чтобы мы вырастали альфа-самцами. «У меня, наверное, нет какой-то одной причины, почему я пошел по пути, отличному от  “традиционной” мужской гендерной социализации, – этих причин целый комплекс. 

Во-первых, родители. У меня дома никогда не было каких-то догматов и жестких установок. Например, когда я был ребенком и у меня была возможность учиться в школе при консерватории, мама отказалась меня туда отправлять – хотела, чтобы у меня было настоящее детство без ежедневных шестичасовых занятий на фортепиано, чтобы было время на отдых и какое-то более широкое личностное развитие.  

Во-вторых, очень много завязано на эрудированности. Будучи подростком, я занимался интеллектуальными играми (БЛИК), и это очень помогло сложить какую-то общую картину мира, развить более чувствительное восприятие. Ведь если у тебя есть знания в области истории, и в науке ты что-то понимаешь, и в искусстве – это все складывается в пазл. И ты начинаешь понимать, что мир не черный и не белый, в нем много разнообразия.

Вообще, я никогда не мог пройти мимо несправедливости. И чем старше я становился, тем менее болезненно стал ее воспринимать. Но не потому, что мне стало все равно, а потому, что теперь у меня есть четкий план в голове, что со всем этим делать. То есть раньше я часто приходил в ярость, а сейчас таких негативных чувств стало меньше. И я хоть и знаю, что «все плохо», но у меня есть конкретные идеи для маленьких и не очень маленьких шагов на личном и на публичном уровне.

Борьба с языком вражды,  стремление к корректности используемых в дискуссиях слов – это только одна сторона, и мне в последнее время кажется, что ее недостаточно. Даже осознавая свои привилегии, многие просто не хотят от них отказываться.

Я убежден, что феминизм полезен для всех, а патриархат всем вредит. Те нормы, которым человек должен соответствовать по меркам патриархального общества, оставляют за бортом не только женщин, но и большинство мужчин. 

Ведь чтобы быть успешным по меркам патриархата, с одной стороны, ты должен быть альфа-самцом, мачо и «душой компании», а с другой – семьянином, мужем и отцом, хорошо обеспечивать свою семью (парадоксальное и абсурдное сочетание само по себе). И если ты, например, с этой ответственностью кормильца не совсем справляешься, то ты становишься профнепригоден как мужчина. 

А если ты еще и гомосексуальный мужчина – то тебя в принципе мужчиной перестают считать и лишают всех привилегий (именно поэтому такая сильная закрытость среди гомосексуальных парней – привилегий лишаться никто не хочет, они продолжают жить, мимикрируя под нормы патриархата). 

Патриархат – это социальная система, которая работает только для действительно привилегированных людей, у которых есть доступ ко всем видам благ. Но таких людей – несколько процентов от всего населения планеты. А остальные остаются не у дел.

Если мы поговорим о большем охвате этой системы, то становится совершенно очевидно, что первопричиной той же проблемы мужского алкоголизма в Беларуси является патриархат. Когда у тебя нет достойной интересной работы и какой-то самореализации в жизни, когда ты видишь, что плохо выполняешь роль «настоящего мужчины», то безысходность часто толкает в объятия алкогольной зависимости. А в Беларуси с этим катастрофическая ситуация. И из-за этого вырастает и статистика по насилию в семье, и другие криминальные показатели.

Есть такое понятие, как «опыт жертвы». И в Беларуси этот опыт передается из поколения в поколение. Мы – страна, смирившаяся с социальной несправедливостью. Недавно я оказался в очень показательной в этом плане ситуации: мы обсуждали в компании проблему домашнего насилия, и один парень очень эмоционально среагировал – рассказал о том, что его мать растила его одного, что отец пил и избивал ее, но она смогла все преодолеть, пройти через этот ужас, а значит, и другие смогут. 

Это получается такая эмпатия наоборот – мы страдали, и вы должны. В целом мне кажется, что мы во многом не можем осознать, какой вообще ужас происходит вокруг, потому что мы с ним просто смирились. Отрицание горькой правды как защитная реакция.

Три факта когда-то словно раскрыли мне глаза на то, как общество относилось и продолжает относиться к женщинам:

1. В 1873 году профессор Гарварда Эдвард Кларк выпустил книгу, в которой предостерег девушек от получения образования, так как, по его мнению, из-за умственных нагрузок кровь у них отливала бы от матки и приливала к мозгу, а это негативно сказывалось бы на репродуктивной функции. И эти тезисы обсуждали абсолютно серьезно.

2. Первое анатомическое исследование клитора было проведено только в 1998 году. 

3. До сих пор в некоторых регионах мира проводится так называемое женское обрезание, основная цель которого – лишить женщину возможности получать удовольствие от секса.

Даже в странах, где хорошо заметен прогресс в достижении гендерного равенства, очень медленно сокращается разрыв между зарплатами мужчин и женщин. До сих пор одна и та же должность может оплачиваться по-разному в зависимости от того, какая у тебя форма гениталий.

В разных странах патриархат может проявляться по-разному, ведь наслаиваются еще локальные контексты. Но чаще всего это просто раздолье для «братства»: «Ой, ты мой друг, мы с тобой играем в гольф. Наверное, ты будешь хорошим управляющим в компании». И в результате мы можем наблюдать вокруг массу примеров, как некомпетентные мужчины занимают высокие должности именно потому, что они мужчины. 

Среди топ-менеджмента во всем мире женщин не больше 10%, хотя не одно исследование уже показало, что гендерное равенство увеличивает прибыль компаний. А недавно было интересное исследование на тему навыков, которые приобретают матери в процесс ухода за детьми, и оно показало, что женщина, которая воспитывала двух детей и вела домашнее хозяйство, имеет феноменальный уровень менеджерских навыков. Она многозадачна, умеет прекрасно планировать время, решать логистические задачи и прочее. Сегодня уже становится понятно, что гендерное равенство – это вопрос не только справедливости, но и материальной выгоды.

В том, чтобы поддерживать гендерное равенство на личном уровне, нет ничего сложного. То есть вот лично тебе это вообще ничего не стоит. Зато ты можешь для себя что-то из этого получить: практическую выгоду или новые возможности для развития. Мне кажется, такие вещи важно проговаривать, чтобы люди понимали, что нет в феминизме ничего страшного. И что на самом деле он проник во все социальные слои, а фразы вроде «все феминистки – лесбиянки» или «все феминистки – вегетарианки» – это абсурдные стереотипы.

Патриархальная система может зацепить любого человека независимо от гендерной идентичности и сексуальной ориентации. Недавно в Москве парня убили из-за того, что кому-то не понравилась его шляпа. Причина таких ужасных актов насилия всегда одна – гомофобия на фоне патриархата с его догматичными представлениями об «идеальном мужчине» и «идеальной женщине». 

– Вообще, неравноправие я начал замечать еще в детстве. Мои родители развелись, и, хоть они и продолжали жить вместе, фактически мама воспитывала нас троих сама. Конечно, я замечал, что все на ней одной, и это уже тогда виделось мне как какая-то несправедливость, я понимал, что мама и папа находятся в очень разном положении.

Школьная учительница математики однажды рассказала нам на уроке, что проводился, мол, эксперимент – ученые замеряли мужской и женский мозг, и оказалось, что мужской мозг тяжелее. 

«Дети, как вы думаете, какой из этого можно сделать вывод? Я считаю, что это значит, что взвешивал мужчина». Потом я узнал, что она пересказывала эту шутку из года в год. Но ведь и правда очень многое зависит от того, с какой позиции ты смотришь на проблему. Это касается не только отношения к женщине в обществе, но и отношения к любым другим угнетенным группам. Важно отслеживать свои привилегии, так как феминизм – это про равенство и справедливость.

Сложно ответить однозначно, почему феминизм многих так бесит. Но, мне кажется, это напрямую связано с тем, что он затрагивает вопросы власти и привилегий. Как только вопрос заходит о перераспределении власти – это всегда вызывает очень бурную реакцию. Иметь власть – это очень удобно, и никому не хочется ее терять. В то же время я убежден, что все дискриминации пересекаются и что очень важно это замечать. Точно так же пересекаются и привилегии. 

То есть все сложно: вот у одного человека есть машина, но у него также есть инвалидность, он передвигается на коляске, а у другого человека все наоборот. И кто из них более мобилен? Как это высчитать? Но можно прослеживать все эти пересечения и более чутко относиться друг к другу.

Я недавно летал на отдых в Турцию и, когда вернулся, рассказывал друзьям и подругам, что мне там было очень комфортно. Но в какой-то момент я понял, что совершенно не знаю, как мне запомнился бы этот отдых, будь я социализирован как женщина. То есть мне как белому мужчине в Турции было хорошо, но это не значит, что моей подруге там будет так же комфортно и что она не столкнется с угнетением как женщина.

Языковая тема, безусловно, очень важна. Именно с помощью языка мы высказываем идеи, общаемся, договариваемся друг с другом и вообще конструируем социальную реальность. Меня радует, что появляются феминитивы, и мне это кажется вполне логичным и ожидаемым явлением, потому что привычный нам язык ужасно устарел. 

Все эти тенденции очень интересно отслеживать: это ведь не простое совпадение, что мы говорим «учительница» и «уборщица», но «столяр» и «президент». Я не согласен с теми, кто возмущается, якобы феминитивы коверкают речь. Я в целом рассматриваю язык как нечто живое, и мне нравится, что его можно менять. 

На мероприятиях, посвященных феминистским темам, часто можно заметить, как мужчины пытаются как бы в ответ задавать вопросы о дискриминации мужчин. Говорят: «Нас тоже унижают, это тоже важно». Очень часто люди в ответ на информацию о том, что кто-то угнетен, немедленно ищут, в чем они сами угнетены. Это чуть ли не соревнование какое-то получается. Да, у нас действительно есть в стране какие-то аспекты, где приоритет отдается женщине (например, детей после развода гораздо чаще оставляют матерям), и это тоже может быть проблемой. Но необходимо понимать, что такие попытки увести внимание в сторону от женских вопросов – это патриархально по сути.

Если я понимаю, что дискриминации пересекаются и что они порождают друг друга, то вполне логично, что я хочу бороться против всех видов угнетения. У меня нет волшебного рецепта, как бороться с тем, что тебя часто пытаются задеть, а твою работу обесценить, но мне кажется, что очень важно выстроить вокруг себя окружение, которое будет тебя поддерживать.

В позиции, когда тебя уничтожают, ты должен или пытаться подражать тем, кто это делает, – то есть стать сексистом, расистом, гомофобом и так далее, – или пытаться «обойти эту гору». И когда мы выбираем второй вариант, то встречаем очень много разных прекрасных людей, с которыми можем проводить вместе время и менять себя к лучшему. 

Когда я пришел в активизм, задача была не менять весь мир вокруг себя, хоть это и было какой-то максималистской целью. Прежде всего я пришел менять себя и свое окружение. Для меня MAKEOUT – это такой мощный гендерный  университет, где я изучил на личном примере, как действительно пересекаются разные виды дискриминаций. Я развил в себе очень высокую чувствительность к любой форме дискриминаций. 

Мне все же не нравится, когда процесс окружения себя поддерживающими людьми называют уходом в гетто, потому что гетто – это прежде всего что-то, что должно быть рано или поздно уничтожено. Так что то, к чему я призываю, – это не гетто. Я призываю к солидарности, взаимопониманию и взаимоподдержке. Я верю, что, когда ты меняешь свое качество жизни, ты так или иначе начинаешь влиять на людей, которые тебя окружают. Именно так и происходят изменения. Непосредственно через тебя.